Столь богатая различными гранями и аспектами[612] картина отношений Штауфена с миром князей, знати и министериалитета становится в результате чрезвычайно пестрой и все-таки с особой разносторонностью проявляет здесь и условия, и возможности имперского господства. В лице министериалов, с их активным привлечением к деятельности в интересах Империи, император смог распоряжаться поистине неисчерпаемым резервуаром высочайших талантов, служащих нуждам его правления. Сплоченность этой общественной группы в Империи была несравнимо прочнее, чем она могла быть у князей или даже знати со всей их самостоятельностью и амбициями территориально-политического свойства, нередко диаметрально противоположными имперским интересам. Это отсутствие в рядах министериалов широких возможностей для развития их господства, чреватое далеко идущими последствиями, делало министериалитет чрезвычайно важной опорой имперских властей, которые нередко могли оказываться в состоянии отчетливого конфликта с княжеским и знатным окружением именно из-за его собственных, столь сильно проявляющихся политических интересов.
4. Фридрих Барбаросса и города
Для того, чтобы в сжатом виде раскрыть вопрос об отношениях имперских властей с городами[613], потребуется сначала сделать принципиально важные предварительные замечания. Ни в коем случае не следует рассматривать города Империи раннего штауфеновского времени как некий гомогенный корпус или совершенно единообразное «сословие» — из-за очень сильно различающихся направлений их развития в трех имперских королевствах. Рациональнее рассмотреть раздельно данные, относящиеся к территориям южнее и севернее Альп, а также и к Бургундии, отдав при этом справедливость различным проявлениям феномена «город», но также и политическим мероприятиям государя по отношению к городам. В то время как в Италии, с выдвижением там примерно в середине XII века коммунальных конституционных форм и вытеснением традиционной власти клира и знати, уже давно задавали тон городские силы, в немецких землях обстоятельства развивались несоизмеримо медленнее. Бургундское пространство в своей северной части демонстрировало структурные условия, сходные с известными из германской области, в то время как на юге, в Арелате, приблизительно в то же время можно уже наблюдать отчетливые свидетельства как хозяйственного, так и политического подъема городских слоев.
С салической эпохи, прежде всего с междоусобиц периода правления Генриха IV, лишь несовершенно характеризуемых и излишне типизируемых броскими словами «борьба за инвеституру», города германской области Империи все более оказываются в поле зрения имперской политики. В особенности рейнские епископские города выступают тогда как потенциальные союзники государя[614] против сильной оппозиции ему со стороны знати и клира. Посредством выдачи дипломов Салии сумели связать с собой бюргерско-городские силы. Правда, эти мероприятия не приобрели еще широкого, всеобщего характера в рамках политики Империи, они скорее были понятны лишь исходя из ситуации того времени и именно ею существенно обусловлены. Разрозненными и спорадическими оставались королевские грамоты, выдававшиеся городским адресатам, еще и в первой половине XII века, хотя и очевидно, что городское мироустройство было теперь прочнее включено в политические расчеты государя.
Именно к началу XII столетия относятся уже и истоки княжеской городской политики. Известнейшим примером являются здесь Церингены с инициированным ими около 1120 года основанием города Фрайбург в Брайсгау[615]. В сфере этой княжеской активности впоследствии должны были особенно ясно определиться два мотива: с одной стороны, намерение посредством политических мероприятий в отношении городов принять участие в подъеме хозяйственных сил эпохи, с другой — стремление иметь в своем распоряжении обороноспособные опорные пункты в стратегически важных точках области собственного господства. Также и Штауфены уже с ранних пор сумели стать причастными к этим устремлениям. Правда, среди мероприятий, которые отец Барбароссы проводил в годы своего имперского регентства, начиная со 1116 года[616], в верхнерейнской области, доминировало еще строительство бургов. Однако то обстоятельство, что городское развитие Хагенау восходит своими первыми шагами еще ко времени господства этого швабского герцога в Эльзасе, говорит о настойчивом интересе к содействию городским силам, а в конечном счете и о ясном осознании уже этим Штауфеном открывающихся здесь новых возможностей утверждения собственного господства.
612
Укажем, между прочим, на то, что уже в Констанцском договоре от I 153 года было предусмотрено подтверждение этого соглашения с папой со стороны императора посредством присяги, приносимой имперским министериалом, см.: ВОМ 164, 169. О феномене принесения присяги заместителем ср.:
613
Этот раздел составляет тему моей опубликованной несколько лет назад докторской диссертации
614
615
О научной полемике между Вальтером Шлезингером и Бернхардом Дистелькампом по поводу раннего периода истории этого города см;
616
B 1116 году герцог Фридрих II Швабский вместе с братом Конрадом были назначены временными правителями в германских землях их дядей, императором Генрихом V, отправившимся в свой второй итальянский поход. —