Но позже все же возобладало мнение о том, что даже приблизительное выполнение предложенных условий едва ли возможно: гарантию того, что сопротивление Милана будет сломлено полностью и надолго, может дать лишь безоговорочное подчинение, какого в 1155 году добились от Тортоны, а в 1160 году — от Кремы. Крайне унизительной мерой для миланцев стало то, что акт окончательного подчинения перенесли в Лоди, который с начала XII века они успешно поработили и который император велел основать на новом месте за четыре года до этих боев. В первые мартовские дни 1162 года консулы, рыцари и пешие отряды из Милана являлись в город на реке Адда и сдавали свое оружие и штандарты, в том числе повозку со знаменем покровителя города, святого Амвросия, — столь символичный для миланских воинов «карроччо». 7 марта Фридрих даровал подчинившимся только жизнь и освободил их от опалы — после того как они отказались от последних из миланских замков, которых, по утверждениям источников, первоначально было 2000. Затем ломбардские и немецкие уполномоченные государя приняли у населения города клятву покорности. Городскую стену у ворот надлежало снести, чтобы облегчить доступ войску императора.
19 марта из Павии, куда в середине месяца удалился Фридрих и где томились в неволе миланские заложники, поступил приказ полностью очистить город. Миланцам указали четыре новых места жительства в окрестностях — под Нозедо, Виджентино, Ламбрате и в одном не поддающемся точной идентификации месте под Дергано, к северу от Милана. Так миланцев постигла та же судьба, какую они уготовили лодийцам в 1111 году после первого разрушения Лоди. Большая часть горожан, вероятно, не могла поверить в то, что император действительно намерен выполнить эти распоряжения, и поначалу устроила временный лагерь поблизости, за пределами городского рва. Но через несколько дней их вразумили. 26 марта в Милане появился Барбаросса в сопровождении собственных войск и войск дружественных городов и повелел начать разрушение[166]. В спешном порядке (городам, враждебным Милану, были выделены отдельные части города: павийцам — район Порта Тичинезе, комаскам — район Порта Комаска и т. д.) солдаты разожгли огонь, и цветущую «ломбардскую метрополию», самый могущественный коммунальный центр всей Ломбардии и, несомненно, один из самых значительных городов всего христианского мира, сравняли с землей. Пощадили лишь немногие отдельные церкви, но, что характерно, не кафедральный собор. В Сант-Амброджо, чьи монахи, в отличие от обитателей местного монастыря каноников, стояли на стороне властителя, в Пальмовое воскресенье, 1 апреля 1162 года, Барбаросса демонстративно принял оливковую ветвь.
4. От триумфа над Миланом до краха имперской власти в верхней Италии (1162–1168)
Подчинив миланцев и разрушив их город, Барбаросса достиг вершины своей власти, упрочившейся в многолетнем противостоянии с враждебными городами Ломбардии. Очевидно, в порыве воодушевления при датировке своих дипломов Штауфен велел добавлять ссылку на dedicio [сдачу (лат.)] или destructio Mediolani [разрушение Милана (лат.)], а также сделал пожертвования монастырям Италии и Германии из денег, поступавших в то время в большом объеме в качестве десятины. Даже зальцбургский архиепископ Эберхард, столь давний противник церковной политики императора, уже в марте 1162 года явился ко двору в Павию. В атмосфере грандиозного триумфа седой иерарх, не сдавший своих позиций даже перед императором и упорно отстаивавший свою приверженность Александру III, был благосклонно отпущен обратно, снискав, таким образом, милость Штауфена. Надо сказать, что именно весной 1162 года Фридрих потерпел ощутимую неудачу: Александру III удалось бежать через Геную во Францию. Но поведение императора по отношению к зальцбуржцу, а также крайне успешные переговоры с генуэзцами, проводившиеся тогда же, показывают, что он, несмотря ни на что, умел избегать слишком поспешной реакции.
На Пасху, 8 апреля 1162 года, в Павии пышно отпраздновали триумф над Миланом. Штауфен вместе с супругой Беатрисой в соборе во время мессы был увенчан короной, чего он не мог сделать уже три года, поскольку его желанием было вновь надеть корону только после победы над «ломбардской метрополией». Вслед за этим во дворце епископа Павийского, где обычно происходили городские собрания, начался праздничный пир, собравший за императорским столом духовных и светских князей. Хотя государь поставил на колени еще не всех врагов, политическая ситуация принимала новые очертания. С давних пор император поддерживал контакты с приморскими городами Пизой и Генуей посредством городских делегаций[167]. Теперь, когда Штауфен вернулся к прежнему плану похода на Сицилию, он предоставил этим городам обширные привилегии, тем самым обеспечив себе столь важную поддержку со стороны их флотов. Правда, в тот момент казалось, что интересы имперской политики должны быть сосредоточены скорее на Средней Италии: из-за ставшей заметной уже с 1160 года проалександровской позиции Вельфа VI[168], которого в 1152 году король сделал господином этих земель, ситуация в этом регионе становилась для Империи все более неприятной.
167
Об этих городах см.:
168
О нем cм.