Здесь, наконец, стало ясно, что о дальнейшем продвижении вперед крестоносного войска нельзя более и думать. Обширную часть греческой империи, начиная от Филиппополя, Барбаросса повелел в последующие месяцы подвергнуть разорению и опустошению. Во многом это была вынужденная мера по переводу армии на самообеспечение, ввиду не соблюденного договора о поставках продовольствия. Фридрих Швабский занял тем временем цветущий город Берое (ныне Стара Загора), где расквартировал свои войска на долгое время. Вероятно, вследствие нехватки продовольствия крестоносцы были вынуждены сильнее рассредоточиться по стране, но так, чтобы избежать опасности, связанной с вытекающим отсюда ослаблением армии. В начале ноября император перебросил свои главные силы к Адрианополю (ныне Эдирне) и расположился на зимних квартирах в оставленном жителями городе. Очевидно, за этим стояли не только необходимость снабжения войск, но и намерение подтянуть их поближе к Византии, которым руководствовался Штауфен. В послании Генриху VI, написанном в эти дни[433], он настоятельно просит короля к марту 1190 года снарядить корабли из Генуи, Венеции, Пизы и Анконы против Константинополя. Сам император намеревался атаковать город с суши. Таким образом, государь подхватил брошенный ему еще летом со стороны василевса упрек — в то время неоправданный — о его планах прямого военного захвата столицы Восточной Римской империи. Даже в эти ноябрьские дни едва ли можно с полным правом приписывать ему вытекавшие из этого намерения планы: определенно и впредь первоочередной целью Штауфена было осуществление крестового похода.
Продолжение масштабных набегов, совершаемых крестоносцами, которые при этом доходили до Македонии южнее Родоп и уже завладели всей Фракией, обеспечивало достаточное снабжение войска. Где-то на рубеже 1189 и 1190 годов Барбаросса согласился на предложение бывшего тогда в Нише болгарского князя Петра Асеня предоставить ему большое войско против Византии. На заключение долговременного союза он, впрочем, не пошел, дав, тем не менее, понять в дружеских выражениях, что готов и далее принимать от болгар помощь[434]. Под этим силовым нажимом, грозившим вылиться весной в осаду его резиденции, василевс не устоял и сдал позиции. 21 января 1190 года к Фридриху в Адрианополь прибыли послы Исаака и передали, что византиец готов к переговорам. Уже 14 февраля вернулись отправленные в Константинополь послы — граф Бертольд фон Хокёнигсбург, Марквард фон Аннвайлер и Марквард фон Нойенбург. Из дворца василевса они принесли неожиданно радостное известие: Исаак взял на себя обязательство в полной мере поддержать крестовый поход.
Барбаросса стал спешно готовиться к выступлению. Слишком долгой оказалась задержка в греческой империи, силы крестоносного рыцарства сосредоточились на совершенно чуждых главному предприятию делах и на решении текущих проблем. В начале марта, уже перед наступлением изначально оговоренного с императором Исааком срока, Штауфен выступил из Адрианополя — через день после своего сына-герцога. В среду Страстной недели, 21 марта, из Галлиполи началась переправа через Геллеспонт с использованием византийских кораблей. Неделей позже последним из крестоносного войска последовал этим путем и государь, выступив в самый последний, самый трудный поход в своей жизни. Несмотря на его преклонный возраст, почти 70 лет, за императором нельзя было заметить никаких признаков слабости. Напротив, во время многократных мелких, но снова и снова возобновляемых нападений на крестоносцев он в высшей степени энергично участвовал в оборонительных действиях[435].
Миновав район реки Мендерес, крестоносцы в конце апреля и в мае достигли внутреннего нагорья Анатолии. Невероятные тяготы и мучения сопровождали рыцарей на этом пути. Поддержка со стороны византийцев, с самого начала носившая весьма сомнительный характер, постоянно уменьшалась по мере удаления войска от столицы Восточной Римской империи. К непрерывным нападениям на войска добавились бедствия, вызванные совершенно непривычным для прибывших с Запада крестоносцев климатом. Особенно громкими были жалобы на недостаточное снабжение водой. Некоторые рыцари в отчаянии пили свою мочу, другие пытались утолить жажду конской кровью[436]. Прежде чем достигнуть собственно государства сельджуков, где ввиду обещаний поддержки, многократно переданных посыльными, можно было рассчитывать на хороший прием, следовало до конца апреля преодолеть путь, идущий от Лаодикии через земли, населенные туркменами. На них не распространялось ни византийское, ни сельджукское владычество. В тяжких лишениях к началу мая войско вышло к озеру Хойран, где крестоносцам удалось успешно отбить сильную атаку туркменских отрядов.
435
В одном источнике (в хронике Тагенона) по поводу захвата Икония, главного города Сельджукского султаната (18 мая 1190 года), сказано, что император, «как лев», набрасывался на неприятеля («ut leo irruit in hostes»), цит. по: