Той зимой в Бреслау прошло много концертов. Фридрих часто возвращался мыслями в Сан-Суси, свое любимое детище. Он набрасывал отдельные детали дворца для своих свитских. Фридрих говорил, что намерен построить там мавзолей; и во всех своих завещаниях он подчеркивал неизменно, что должен лежать именно в Сан-Суси. Он цитировал Шолье: «La Mort est simplement le term de la vie, un asile sûr, la fin de nos maux»[243]. Однако он понимал, что такой эскапизм[244] — явление временное. Новый, 1759 год принесет немало новых бед. «Этот прилизанный век по-прежнему очень жесток», — говорил он д’Аржану. В последний день 1758 года между Австрией и Францией был заключен новый союз.
Век и в самом деле был по-прежнему жесток. В Северной Германии Фердинанд Брауншвейгский в конце 1758 года провел очень удачную военную кампанию, пересекая Рейн то в одном, то в другом направлении и удерживая инициативу в своих руках. Фридрих был доволен. «Ход событий должен убедить короля Англии, — говорил он Фердинанду, — что есть и другие способы защищать Ганновер, кроме сидения за Везером… Действуй, как Арминий, дорогой Фердинанд, который в том же районе сражался за свободу своего отечества; и проследи, чтобы Субиза и Контада постигла судьба Вара!»[245]
Фердинанд, теперь уже фельдмаршал Пруссии, усилил войска. Было увеличено количество артиллерийских орудий, а общее число пехоты доведено до 60 батальонов, кавалерии — до 77 эскадронов. Фердинанд надеялся получить возможность атаковать французов, вновь вторгшихся во Франконию с запада. Идея ни к чему не привела — на самом же деле французы побьют Фердинанда у Бингена в апреле 1759 года. Тем не менее Фридрих верил, что Фердинанд, защищая Ганновер, продержится, и часто в письмах воодушевлял и подбадривал его. Эта вера подвергнется испытанию в июне, когда французская армия снова перейдет в наступление через Гессен в Вестфалию и захватит Мюнстер, а затем Минден. Фридрих ничем не мог помочь, только советом.
Принц Генрих в Саксонии располагал 30 000 человек и предлагал с приходом весны провести рейд через границу Богемии, чтобы разгромить австрийские передовые посты и склады, — операции у Ауссига, Лобозица, Лейтмерица и в других местах, проведенные с благословения Фридриха с большим искусством. Генрих в мае и июне совершал марши и предпринимал ложные выпады против имперцев — больших сражений не происходило, по тылам противника был нанесен большой ущерб. За всем этим наблюдал не скупившийся на поздравления Фридрих, который большую часть весны провел в Лапдщюте. Инициатива была за Генрихом, и оккупированная пруссаками Саксония, казалось, находилась в надежных руках. В Силезии старый друг Фридриха, де ла Мотт Фуке, с 13-тысячной армией, впоследствии увеличенной до 22 000 человек, подстегиваемый королем, почти не уступал принцу Генриху в успешности рейдовой тактики. Основные силы, примерно 50 000 человек, Фридрих удерживал при себе, чтобы двинуться туда, где потребуется подкрепление или срочная операция. Операция против Фермора. Или против Дауна. «Не успевал провалиться один проект, как у него был готов другой; никакие разочарования не могли обескуражить его, никакие успехи не воодушевляли сверх меры», — писал Митчел Ньюкаслу в мае. Но в то же время он сообщал Холдернессу о том, что Фридрих страстно желает мира: «Невозможно описать усталость тела и ума, которую ежедневно испытывает этот герой-король».
Фридрих, как обычно, лично занимался работой разведывательной службы — не всегда с успехом, как показал Гохкирх. Он проводил много времени, обдумывая сведения, проверяя их информацией из других источников, пытаясь определить намерения противников. Теперь он планировал внедрить одного брауншвейгца в штаб русских войск под видом голландского офицера, на время прикомандированного к русской армии. Его задание — снискать доверие главнокомандующего. Фридрих разработал для него подробные инструкции и придумал, каким образом он мог попасть к Фермору. Агент был уполномочен предложить Фермору 100 000 экю[246] с выплатой в рассрочку и годовую ренту в 10 000 экю. Если деньги его не убедят, то следовало предложить должность фельдмаршала на прусской службе. В случае согласия Фермора он должен своевременно предоставлять информацию обо всех передвижениях русских войск. Инструкции, которые надлежало применять в соответствии со строгими правилами конспирации, Фридрих отдавал на хранение sine die[247] официальному прусскому представителю в Гамбурге. К сожалению, еще до того как ими можно было воспользоваться, Фермора сменил на посту генерал Салтыков[248], пользовавшийся особым расположением Елизаветы. Существовала ли связь между этим событием и задуманным Фридрихом планом, можно только гадать: российская контрразведка всегда была на высоте. К тому же некоторые, включая Митчела, полагали, что Фридрих слишком экономит на оплате информации. «В этой армии шпионам платят скупо, соответственно получаемые сведения не высшего качества».
Салтыков, которому был шестьдесят один год, командовал 70-тысячной армией. Перед ним стоял Дона. Было ясно, однако, что при любом наступлении русских Дона окажется перед лицом превосходящих сил неприятеля, если ему не дать подкреплений: его армия насчитывала 23 000 человек. Ситуацию могли поправить небольшие по масштабам мероприятия, и в марте Фридрих послал генерала Воберснова с отрядом в глубокий рейд по территории Польши с целью ликвидировать пункт снабжения в Познани. Как он знал, и русские, и австрийцы в больших масштабах закупают и складируют зерно.
Но Фридрих находился в знакомой обстановке. «Мои враги усиливаются со всех сторон, — говорил он Митчелу в январе 1759 года, — и они ближе ко мне, чем были в прошлом году!» Противники и в самом деле, похоже, будут численно превосходить пруссаков в любом отдельно взятом столкновении, но могут его также проиграть стремительному королю Пруссии, способному усилить любое угрожаемое направление, действуя на внутренних коммуникациях. Теперь же, однако, наблюдались решительные, хоть и запоздалые попытки русских и австрийцев комбинировать, координировать действия. По общей численности войск они во много раз превосходили армию Фридриха. Все, что требовалось, — это не допустить, чтобы Фридрих усиливал один фронт, угрожая при этом другому. План был выработан; трудоемкий и непростой, как любое планирование действий союзных войск, но он определенно обещал принести успех. «Европа объединилась, чтобы раздавить меня, — время от времени заявлял Фридрих, несомненно, принимая театральную позу, — но у меня есть в запасе две вещи — моя маленькая золотая шкатулка и немного моей старой удачи!»
Он часто говорил о своей маленькой золотой шкатулке с отравленными пилюлями. Что касается старой удачи, то вскоре станет ясно: ее-то и не хватает. Фридрих постоянно упоминал о необходимости мира в выражениях, которые Митчел и другие находили трогательными и убедительными. Он не раз повторял, что очень верит в честность Питта.
Давая отпор врагам, Фридрих обоснованно надеялся на расхождения между ними в политических целях. По поводу французов он с горечью высказывался о том, что Шуазель, французский министр, теперь является рабом Вены. Французы, естественно, желали, чтобы Ганновер находился под угрозой нападения и тем самым отвлекал бы Британию, их главного противника. В июне Фридрих написал письмо Георгу II. В нем он сокрушался по поводу непримиримости их общих врагов и предлагал выдвинуть некие совместные британско-прусские мирные инициативы. Русские хотели расширить свое влияние на Балтике, а также в Польше: их взоры устремлены на Восточную Пруссию и Силезию. Австрийцы стремились возвратить Силезию, они желали этого и будут желать всегда. В конце апреля Фридрих предпринял небольшую экспедицию, чтобы помочь генералу Трескову спять австрийскую осаду с Нейссе.
Эти расхождения в интересах давали Фридриху, как он полагал, шанс, так как координация действий Австрии и России может оказаться непростой. «Это счастливое стечение обстоятельств, — писал он Фердинанду в начале года, — что паши враги не в состоянии выработать свой оперативный план на следующую кампанию!» Тем не менее и русские, и австрийцы угрожали Силезии; они также думают, что шведы добавят ему проблем, атаковав Штеттин.
243
Смерть — это всего лишь прекращение жизни, надежное пристанище, конец наших невзгод
245
Арминий — вождь одного из германских племен — херусков, служивший в армии римлян. В 9 г. н. э. поднял восстание и в Тевтобургском лесу вырезал три легиона Квинтилия Вара. В 21 г. был убит во время одной из межплеменных войн.
248
Салтыков Петр Семенович (1698–1773), русский полководец, генерал-фельдмаршал, граф. Участвовал в походе в Польшу против Станислава Лещинского (1734), в русско-шведской войне 1741–1743 гг. В Семилетней войне был главнокомандующим русской армией. В 1760 г. смещен с должности из-за разногласий с австрийским командованием.