В течение какого-то времени Фридрих надеялся, что проблемы противников приведут к их пассивности и позволят ему оставаться в обороне. Его воодушевило известие о разгроме принцем Генрихом австрийских складов. Это могло повлиять на способность Австрии вести военные действия. «Они не смогут доставить тебе много неприятностей, — писал король Генриху в конце апреля, — и Даун будет ждать, пока не двинутся русские». Однако Даун — «великий фельдмаршал», или просто Леопольд, как Фридрих насмешливо его называл, несомненно, с обидой за Гохкирх, — был способен предпринять наступление в течение 1759 года. У него было 100 000 штыков. Он мог организовать — что и сделал в мае — масштабные рейды через границу Лусатии. Западный фланг Дауна прикрывали 35 000 имперцев из Reichsarmee, располагавшие силами, чтобы угрожать Лейпцигу. Если его операции будут скоординированы с действиями русских войск Салтыкова в Польше, то Фридрих в Силезии окажется перед лицом превосходящих сил противника. Фридрих узнал через Фердинанда (сведения из секретного источника), что именно в этом и состоял окончательный замысел. Французы связывают действия пруссаков в Северной Германии, а австрийцы во взаимодействии с русскими наносят еще один мощный удар в Силезии. У прусского короля не хватало сил, чтобы противостоять такой комбинации. Здесь даже мелочи были полезны, и в марте он запросил у датчан 10 000 солдат за 300 000 экю в год[249].
Салтыков, обладавший непроницаемым характером, придворный фаворит, имевший репутацию медлительного человека, держал свои основные силы в Центральной Польше, с базой в Познани. Австрийцы, развернутые фронтом на север, разместили правый фланг у Ноештадта, на границе Глаца, а левый — вокруг Траутенау. Фридрих знал, что они покинули зимние квартиры в мае и их разведчики часто наблюдали за прусскими лагерями с вершин Ризепгебирге. Если Фридрих без подготовки предпримет военные действия против одного из противников, то откроет дорогу другому. Он предполагал, что они ожидают от него наступательных действий, и решил выждать. В июне он получил сведения о подготовке армий неприятеля к наступлению: русские в направлении Одера у Глогау, австрийцы — на Лусатию. Все лето поступали такие сообщения, причем некоторые были ложными. Тем временем Фридрих занял удобные для обороны позиции у Шмоттсейффена, неподалеку от истоков Квейсса. Он понимал, что необходимы какие-то меры, чтобы предотвратить соединение русских и австрийцев, но если он предпримет их слишком рано, то удар не даст нужного эффекта.
Затем, в середине июня, Фридрих получил сообщение, что на востоке русские и в самом деле идут вперед — уже в течение нескольких недель. Дона в этих обстоятельствах намеревался двинуться им навстречу. Фридрих надеялся, что Дона отвлечет Салтыкова и станет угрожать его коммуникациям, но тот отступал, не давая сражения.
Фридрих послал генерала Воберспова помочь Дона в начале июня, и он предпринял операцию против линий снабжения русских войск, но она закончилась безрезультатно. Король направил ему письмо. В нем он называл генерала некомпетентным алкоголиком, нерешительным растяпой и примером для всей армии в том, как не следует поступать: «Alle sottisen die man im Kreig Thun kann haben Sie gethan!» Письмо состояло из двух страниц и было очень резким. Теперь Фридрих, питавший отвращение к Воберснову и разочаровавшийся в Дона, заменил последнего генералом фон Веделем. Ведель понял — несколько упрощенно, — что король ждет от него наступательных действий. Ему были переданы все прусские войска за Одером — примерно 28 000 человек. Тем временем Даун, по информации Фридриха на конец июня, тоже начал движение, минуя южный фланг Фридриха, в сторону Лусатии.
Затем пришло известие о том, что Ведель не оправдал возлагавшиеся на него надежды. Салтыков его переиграл. Русские, как стало очевидным, обошли Веделя и заняли сильные позиции между пруссаками и Одером у Кроссена. Когда пруссаки начали прорыв, русские установили артиллерию на прямую паводку и после кровавого столкновения под Пальцигом 23 июля разгромили пруссаков наголову. Сражение стоило Веделю 8000 человек. Несчастный Воберснов погиб в бою, искупив жизнью свои прошлые прегрешения. Русские наступали на Франкфурт.
У Фридриха не было сомнений в том, что следовало делать. У него не было выбора. Он должен был быстрым маршем со всеми имевшимися подкреплениями идти на Нижний Одер. Принц Генрих, на которого Фридрих полностью полагался в оперативных вопросах, должен занять позиции для отражения любой прямой угрозы Лусатии со стороны Дауйа, а де ла Мотт Фуке получил приказ со своими войсками — в общей сложности примерно 20 000 штыков — сдерживать австрийцев в Южной Силезии. Фридрих оставил принцу Генриху около 40 000 человек и 31 июля пошел на север. С ним было 29 батальонов пехоты, 35 эскадронов кавалерии и 70 орудий, он планировал объединиться с остатками войск Веделя и выступить против Салтыкова, войска которого, безо всякого сомнения, подкреплены Дауном для кампании на Одере.
Даун пока медлил, выгадывал время, как казалось Фридриху, в ожидании сравнительно неторопливых русских. Теперь он мог одновременно начать смелее действовать против принца Генриха или де ла Мотт Фуке и направить подкрепления русским. В данном случае он послал два корпуса — всего 40 000 человек, — и одним из них командовал Лаудон. Лаудон снялся из Лаубана, неподалеку от лагеря самого Фридриха, и двинулся маршем на север по долине реки Квейсс через Саган. По имевшейся у пруссаков информации, он, располагая 3 кавалерийскими полками и 10 батальонами пехоты, пошел на север, а затем вернулся назад.
Фридрих уважал его. «Я надеюсь, что нам представится случай предать забвению все это Landonnerie», — написал он 18 июля. Его надежды не сбылись. Лаудон вскоре опять будет на марше, и Фридрих расстроился в связи с тем, что не смог его догнать и перехватить, хотя он захватил обоз другого австрийского корпуса — генерала Гадика, шедшего на поддержку армии Салтыкова. Когда австрийцы, перейдя 2 августа на восточный берег Одера, соединились с русскими, объединенная австро-русская армия стала насчитывать 64 000 человек. Потери Салтыкова в борьбе против Веделя в Польше были более чем компенсированы таким пополнением. Даун тем временем получил личный приказ Марии Терезии идти со всеми войсками навстречу королю Пруссии и разбить его, но понимал, что у пруссаков все еще имеются значительные силы в Саксонии и Южной Силезии. Он уже отослал два корпуса на Одер и занял пока выжидательную позицию.
Фридрих соединился с войсками Веделя на западном берегу Одера 6 августа. Ситуация, по его словам, представляла «ипе crise terrible»[250]. Король разозлился, узнав о поражении Веделя под Пальцигом, — весть принес молодой штаб-офицер, и Фридрих вначале даже вскрикнул, так как это показалось ему глупостью. Он был разочарован, поскольку полагал, что Ведель — молодой, напористый — обладает качествами, которые он надеялся встретить после неповоротливого и непредприимчивого Дона. Фридрих, однако — хотя Ведель потерял его доверие, — был великодушен. Он простил его, понимая, что сам переоценил способности этого человека. Теперь к нему присоединились войска, прибывшие из-под Берлина под командованием генерала Финка, и таким образом численность прусской армии на Одере была доведена до 48 000: 53 батальона пехоты, 95 эскадронов кавалерии и 140 тяжелых орудий. В целом Салтыков превосходил его по силам в соотношении три к двум и еще больше по количеству пушек, которых в распоряжении русских было 250 единиц.
Это не остановило Фридриха, он решил, что у него нет выбора: надо переправиться через широкую реку и атаковать. Противник находится на расстоянии короткого марша от Берлина, а он знал со времен Цорндорфа, что значит русская оккупация для несчастных жителей Пруссии. В ночь на 10 августа пруссаки направились на север и перешли через реку по понтонному мосту в Герице, к югу от Кюстрина, затем повернули на юг и двинулись параллельно реке по восточному берегу. По имевшейся у Фридриха информации, Салтыков разместил войска вдоль гряды, протянувшейся на юго-запад от деревни Кунерсдорф, и король лично удостоверился в этом во время рекогносцировки 11 августа. Противник, как оказалось, укрепился вдоль линии холмов, образовывавших Кунерсдорфскую гряду. Между ней и пруссаками лежала заболоченная низменность, прилегающая к узкому водоводу, Гухнер-Флейсс. Фридрих намеревался обойти их с востока, затем повернуть на запад и развернуть войска фронтом на запад с тем, чтобы господствовать над восточным крылом противника. Это, как и при Цорндорфе, требовало обходного марша по покрытой густыми лесами местности. Марш к выбранным позициям было намечено начать в 2 часа утра 12 августа.
249
Около 100 000 фунтов. В просьбе было отказано, со смехом говорил Фридрих Митчелу. —