19 августа Чарлз Эдуард Стюарт, высадившийся за месяц до того в западной части Шотландии, поднял свой штандарт в Гленфиннане. Началось восстание якобитов. Британии приходилось ограничить участие в делах на континенте. 26 августа между Британией и Пруссией была подписана Ганноверская конвенция. В ней Британия не только обязалась уважать права Пруссии на ее владения в обмен на уважение своих прав, но и особо упоминала Силезию. В ответ Пруссия взяла на себя обязательство вывести из Саксонии и Богемии войска после подписания соглашений с Британией. Фридрих Богом поклялся, что никогда не имел намерения аннексировать территорию Саксонии.
Ганноверская конвенция, однако, была ратифицирована только в начале октября, а он тем временем продолжал вести кампанию. Она полностью устраивала Фридриха, став следующим после создания в ноябре 1742 года оборонительного альянса шагом, и упоминание в ней Силезии полностью соответствовало его надеждам и политическому курсу. Естественно, это было неприятно для Франции. Фридрих надеялся, что конвенция станет провозвестницей всеобщего мира, не исключавшего британских финансовых вливаний в Пруссию, но надежда эта была слабой. Он втайне предпринял шаги для того, чтобы проинформировать Карла Лотарингского о запланированных сделках. В ответ ему холодно заявили об отсутствии у принца сведений, которые бы заставили его прекратить военные действия. Фридрих полагал, что его договоренности с Британией заставят Австрию как ее союзницу, получающую от нее помощь, с большей готовностью взглянуть на мир. Однако это казалось маловероятным, хотя он, естественно, надеялся, что Британия употребит свое влияние в этом направлении. Когда у него было плохое настроение, он начинал думать, что, видимо, без всякой цели обидел Францию. Более того, Людовику XV пришлось смириться с избранием супруга Марии Терезии, Франца Лотарингского, императором, состоявшимся 13 сентября. В Ганноверской конвенции Фридрих принял на себя обязательство не мешать этим выборам — его посол воздержался от голосования, уехав из Франкфурта накануне.
В действительности Британия изо всех сил, но безуспешно пыталась заставить Марию Терезию заключить с Фридрихом мир. Эта решительная женщина считала свои владения недопустимо уязвимыми, пока король Пруссии настолько силен, и не хотела слушать увещевания британского посла. После долгих и неприятных проволочек она была совсем рядом от выборов супруга императором. 29 августа ей удалось заключить повое союзное соглашение с Саксонией. Она считала, что споры с пруссаками можно решить только на поле брани. И в этом она не была одинока. В конце сентября Елизавета собралась поддержать Саксонию, «если Саксония вновь подвергнется нападению со стороны Пруссии». Фридрих предположил — вполне справедливо, — что российская императрица питает к нему глубокую враждебность.
Путем дипломатических усилий Фридриху удалось нейтрализовать одного потенциального противника — Британию — Ганновер. На полях сражений он уменьшил возможности и уверенность еще двоих, Саксонии и Австрии. Но, подписав Ганноверскую конвенцию, он — не в первый раз — посеял недоверие к себе у союзницы, Франции, однако возмущался при этом по поводу финансовой помощи с ее стороны, оказавшейся намного меньше, чем ожидал. И конечно, Фридрих критиковал французскую стратегию, не предусматривавшую поддержку его военных действий. Над ним всегда нависала тень враждебной России. Дела, вероятно, можно было бы поправить еще одним победоносным сражением. На фоне этих сложных и мучительных переговоров на нескольких направлениях Фридрих вел армию через Богемию, через территорию врага, а за ним на солидном расстоянии двигались австрийцы.
Во время остановок на нуги через Северную Богемию его войско частенько атаковали вражеские кавалерийские разъезды. За передвижениями прусской армии внимательно следили командующие войск противника, а он настороженно наблюдал за ними во время их регулярной разведки. Его целью были фураж и провизия. Фридрих также надеялся измотать противника, находящегося в замешательстве в связи с его маршем по австрийской территории. Он каждую минуту ожидал известия, что Ганноверская конвенция возымеет в Вене желаемый эффект и военные действия на время прекратятся. Его коммуникации с Силезией находились под постоянной угрозой со стороны австрийских разъездов. Фридрих одержал победу в сражении под Гогенфридбергом, но его противник вовсе не был деморализован. Подевильс в Берлине снова начал беспокоиться по поводу возможного саксонского рейда на Бранденбург. Король ответил: «Я не встречал большего трусишку (poule-moillée[116]), чем ты!» Подевильс всегда с тревогой наблюдал за действиями Саксонии, и Фридрих грубо подшучивал над ним. Из его следующего письма Фридрих с болью узнал о смерти Дитриха фон Кайзерлипгка, любимого друга прежних дней. «Нам нужно было получше заботиться о нем минувшей зимой», — печально написал он и подписался, что делал не часто: «Votre fidéle ami»[117].
В последние дни сентября Фридрих, несколько раз перейдя через Верхнюю Эльбу, двигался маршем на север, река находилась справа. Впереди были Силезские горы, и 29 сентября, обратившись на юг, он встал лагерем у деревни Соор, к востоку от местечка под названием Бюркерсдорф. Король планировал на время отойти в Силезию, добраться до границы между Силезией и Богемией он намеревался на следующий день. И здесь Карл Лотарингский с армией в 40 000 штыков решил его атаковать.
Местность была холмистая, с густым лесным массивом к западу от деревни Кёнигсрайхвальд. Над местностью в полумиле от Бюркерсдорфа возвышался холм, Granerkoppe. Карл Лотарингский решил, что сможет пройти незамеченным через Кёнигсрайхвальд, оказаться перед лагерем Фридриха к востоку от Бюркерсдорфа и развернуться для боя, прежде чем пруссаки успеют выйти на поле и построиться. Кстати, этот маневр будет также угрожать прусским коммуникациям в северном направлении. Карл решил в качестве первого важного шага занять холм — тот находился почти на таком же расстоянии от опушки леса.
В воздухе висел густой туман, воспользовавшись им и предутренней мглой, Карл провел на вершину холма 16 тяжелых орудий, 13 эскадронов кавалерии, посаженную на коней пехоту, несколько гренадерских рот и 10 мушкетерских батальонов. Находясь здесь, австрийцы смогут господствовать над пруссаками, когда те приступят к построению боевых порядков: это была ключевая позиция. Главные силы армии Карла затем выдвинулись из Кёнигсрайхвальда, построились, обратившись в сторону Бюркерсдорфа и растянувшись по фронту примерно на четыре мили. Прусская армия находилась в невыгодном положении, поскольку ей необходимо было выделять силы для прикрытия и тылового обеспечения, к тому же она уступала австрийцам по численности почти в два раза.
В 5 утра 30 сентября Фридрих получил первое сообщение о приближении неприятеля с запада. Он отдал приказ сыграть тревогу и поскакал вместе с Леопольдом Максом Ангальт-Дессауским посмотреть и оценить обстановку. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что перед ним основные силы противника, а холм, тактическое значение которого было очевидным, занят неприятелем.
Прусские полки в соответствии с установленной системой построились, не ожидая приказа. Фридрих намеревался разместить войска примерно параллельно Кёнигсрайхвальду и линии австрийских войск, переместив передовые части, которые составят правый фланг, к востоку и северо-востоку от холма, двинуться на восточную часть Бюркерсдорфа и захватить холм. Остальные войска развернутся палево и будут наступать на центр боевого порядка противника. Так и произошло.