Фридрих был абсолютно уверен в своей армии. Он знал, что она уступает по численности неприятельской. Фридрих полагал: если двинуть прусскую армию на восток, вдоль Кайзерштрассе, то в определенном месте появится возможность повернуть колонны направо — на юг — и начать подъем там, где склон будет наиболее пологим, и таким образом вывести их на позицию, господствующую над правым флангом австрийских войск. Продвинувшись достаточно далеко, он охватит фланг противника и сможет развернуться для наступления фронтом на запад. Затем непобедимая прусская пехота в очередной раз начнет теснить неприятеля с фланга. Левый фланг прусских войск, участвующих в обходном маневре, прикроет кавалерия, которая потом отойдет в резерв. Фридрих отдал приказы генералам и показал местность с верхнего этажа постоялого двора на Кайзерштрассе, находившегося к востоку от Плапиапа и в десяти милях к западу от Колина. Около часа дня 18 июня войска тронулись в путь вниз по Кайзерштрассе. Был особенно жаркий день.
Первоначальный заход правого фланга от Кайзерштрассе планировалось произвести против деревни Кржечхорц. За прусским авангардом, состоявшим из 7 батальонов под командой генерал-майора Гульзена, двигалась дивизия генерал-лейтенанта фон Трескова. Не успели они углубиться достаточно далеко, как стали очевидными две вещи. Первая — Даун явно передвинул позицию к правому флангу — к востоку; вторая — в Кржечхорце были австрийцы. Следовательно, выполнение первой фазы прусского маневра, обходного марша, будет труднее и займет больше времени.
И Фридрих принял роковое решение. Основная масса его войск по-прежнему находилась на марше по Кайзерштрассе. Фридриху показалось, что можно сэкономить время и достичь поставленных целей, изменив маршрут выдвижения. Непосредственно к югу от деревни Кржечхорц находился лес, Дубовая роща, и он отдал приказ батальонам Гульзена, идущим походной колонной, срезать путь. Они должны были двигаться прямо к Дубовой роще, где могли перестроиться для выполнения первоначального замысла, появившись на правом фланге австрийцев и получая подкрепления по мере подхода остальной прусской армии.
Этот план сработал бы, если бы австрийцы имели меньшую численность и практически бездействовали. В действительности Даун усилил правый фланг целой дивизией, и Фридрих вскоре понял, и, должно быть, с отчаянием, что он идет в гору навстречу свежим войскам противника, имея к тому же у себя на фланге деревню с вражеским гарнизоном.
Он реагировал на эту ситуацию следующим образом: приказал наступающим войскам развернуть взводы в линию и приготовиться к столкновению. Принц Мориц, видя, что одна из прусских линий, двигаясь по склону вверх навстречу с изготовившимся многочисленным противником, вот-вот вступит в бой, заколебался, и Фридрих повторно прорычал приказ: «В линию!» Таким образом, пруссаки атаковали в лоб, вверх по склону, уступая в численности. Все было против них. Не оставалось ничего другого, как вложить все силы в этот отчаянный маневр. Солдаты Морица падали словно подкошенные под огнем тяжелых орудий и пехоты австрийцев, стрелявших сверху. Они, как и их командир, поняли, что это катастрофа, и зароптали, Мориц вскричал: «Сражение проиграно».
Дальнейшие неудачи превратили этот день в сплошной ужас. Хорватские стрелки преследовали пруссаков во время марша по Кайзерштрассе, и генерал фон Манштейн, возглавлявший часть, шедшую вслед за принцем Морицем, организовал быструю атаку, чтобы очистить местность. В результате в нее оказались вовлечены все 5 батальонов, находившихся под его командованием. Эта операция вылилась во вспомогательную атаку против центра австрийцев, которая далась очень дорого, хотя Манштейн захватил деревню Хоцениц и начал взбираться на Пржеровскую гору[202]. К концу дня прусская армия, растянутая в линию и пробивающаяся наверх по телам убитых и раненых товарищей, продолжала вести сражение, грозившее закончиться катастрофой. Тем не менее в 7 часов вечера прусская пехота достигла вершины горы Кржечхорц, предприняв атаку, в которую Фридрих бросил всех оставшихся в живых. Она наконец открыла нечто похожее на брешь в австрийской оборонительной линии.
Атаку возглавлял Беверн, чьи полки во время марша вдоль Кайзерштрассе находились правее центра Фридриха. У австрийцев уже кончались боеприпасы, и вдруг на короткое время показалось, что в последний момент прусская энергия и непреклонная, упрямая храбрость смогут вырвать невозможную победу. Австрийская кавалерия, контратаковавшая в направлении деревни Кржечхорц, сама была яростно и результативно атакована с правого фланга прусской кавалерией генерала фон Крозигка, убитого в этом бою. Но хотя батальонам Беверна и удалось пробить брешь, ею было невозможно воспользоваться. Прусская армия изнемогала от непрерывных атак и ужасных потерь. Неприятель ликвидировал брешь благодаря массированной кавалерийской контратаке, которую предприняли от Дубовой рощи австрийские и саксонские эскадроны. Около 8 часов вечера в тот день была применена последняя уловка. Небольшие группы пруссаков беспорядочно откатывались назад к Кайзерштрассе. Фридрих потерял 14 000 солдат[203], австрийцы — всего 8000. Он также лишился 45 орудий, 22 знамен и важной победы. Австрийцы разбили лагерь на поле боя, которое осталось за ними.
Фридрих был потрясен. Когда он понял, что происходит — фронтальная атака, вверх по склону, на хорошо укрепленные позиции противника, к тому же имевшего намного превосходившие его силы, — он метался по всему полю, пытаясь воодушевить, сплотить войска и изменить ход событий. Когда прусская атака начала захлебываться на крутом склоне Пржеровской горы, король выхватил шпагу и бросился вперед во главе Ангальтского полка. Батальонам Манштейна, остановившимся во время атаки на склоне, он прокричал: «Kerls, wollt ihr denn ewig leben?» «Парни, вы, что, собрались жить вечно?»[204] Король появлялся повсюду, и с каждым часом становилось все более очевидно: он привел свою великолепную армию к катастрофе.
Фридриху сильно досталось за это сражение от критиков. Для чего он пошел на превосходящие силы противника, оставляя Прагу в осаде и держа там большое число солдат? Едва ли Фридрих понимал опасность: возможно, его чрезмерная самоуверенность, вера в свою победоносную звезду привели к тому, что он пропустил мимо ушей неприятную информацию. Почему он изменил свой план и маршрут выдвижения? Вероятно, его более всего заботил фактор времени. Почему Фридрих развернул атакующие войска в линию и новел их вверх по склону, невзирая на таившуюся в этом опасность? Скорее всего счел это наиболее безболезненным выбором, коль уж войскам приходится наступать оттуда, откуда он и не предполагал. Бой с австрийцами на высотах был неизбежен, а потому пруссакам нужно было создать боевой порядок.
Возможно, Фридрих решил, что у него появился хороший шанс, которого на самом деле не было. Он, очевидно, хотел застать Дауна врасплох. Для этого превыше всего нужны были быстрота, самый прямой и простой путь, самый высокий темп движения. Это соображение могло заставить Фридриха двинуть передовые эшелоны в сторону Дубовой рощи, надеясь, что с находящимися в процессе развертывания австрийцами удастся легко разделаться. Тогда бы он смог, захватив удобные позиции на правом фланге австрийцев, «питать» бой так энергично, что любая прусская часть создавала бы численный перевес там, где это было ему нужно. Но то, как развивалось сражение — превосходящие силы австрийцев, действия Манштейна, — все это превратило в пыль надежды, если Фридрих их лелеял.
В мыслях и мотивах Фридриха могли быть отдельные элементы перечисленного выше. Вряд ли мы это когда-нибудь узнаем. Нам известно, что грозный король Пруссии потерпел серьезное поражение. Вкус поражения горек, но он без всяких экивоков сообщил Георгу II 20 июня: «После восьми выигранных сражений это первое проигранное. Но я не отчаиваюсь. Мне нужно лишь немного времени для восстановления сил, и я найду способ выправить положение». Милорду Маришалю король написал, что Фортуна повернулась к нему спиной — она ведь женщина, а Фридрих новел себя не по-рыцарски, и Фортуна вместо него улыбнулась дамам, которые с ним воюют.
202
Атака Манштейна была подвержена особой критике в описании этого сражения, составленном Генеральным штабом Германии
203
Потери включали убитых, раненых и пропавших без вести. В прусской армии под Колином было убито 9600 человек и 1600 лошадей. —
204
История гласит, что один старый гренадер отозвался: «Слушай, Фриц, мне кажется, что за плату в тринадцать пфеннигов мы сделали достаточно!» —