Стояли пронизывающе холодные дни. Ночью 4 декабря выпал небольшой снег, и Фридрих еще в предрассветной темноте двинул войска. Он приветствовал гвардию, стоя спешенным, пока не прошли первые колонны: «Доброе утро, гвардейцы». — «Вам того же, Ваше Величество». — «Как настроение?» — «Чертовски холодно!» — был ответ, и Фридрих вновь обратился к ним: «Терпение, парни! Скоро будет жарко!» В пять утра началось выдвижение на позиции.
Фридрих знал, что австрийцы выстроились в линию западнее Одера, фронтом на запад. Король хорошо изучил местность. Не считая Силезских войн, он в мирное время проводил здесь маневры и тактические учения. Он выстроил войска в четыре колонны, перед которыми расположил авангард, сам ехал с авангардом, даже чуть впереди него, с разведывательной командой гусар и легкой егерской пехоты. Фридрих повернул на восток в сторону Бреслау, чтобы найти австрийскую линию и определить расположение ее флангов. Затем он решил провести демонстрацию против австрийского правого фланга там, где ожидал его найти, проведя ложную фронтальную кавалерийскую атаку. Потом Фридрих предполагал повести армию на юг, чтобы обнаружить левый фланг противника, и, повернув, обходить его до тех пор, пока фронт прусских войск не установится под прямым углом к австрийской линии, и тогда начать «сворачивать» австрийцев. В значительной мере этот маневр повторял классическую косую атаку.
Утренний свет позволил Фридриху определить, что он приближается к точке правее центра австрийцев — подходящее место для ложной атаки, но требующее затем длительного марша основных войск на юг, чтобы достичь левого фланга противника. Фронт австрийских войск — продолжительнее, чем он предполагал, — был растянут почти на четыре мили. До начала флангового маневра пруссакам предстояло пройти на юг две мили. Кое-кто из наблюдавших за маршем посчитал это отходом перед лицом явно превосходящих сил противника.
Действовать приходилось на равнине, но Фридриху благодаря прекрасному знанию местности удалось частично скрыть движение на юг. «Демонстрация» к востоку от деревни Борне должна была симулировать маневр против правого фланга или попытку его обхода, и в этом она удалась — австрийцы усилили правый фланг, как того и хотел Фридрих. Миновав Лобетинц, главные силы пруссаков повернули налево и развернулись перед деревнями Кертшуц и Шрегвиц, частично вобрав их в свою линию и имея перед правым флангом деревню Загшуц. Теперь они стояли фронтом на север, растянувшись примерно на одну милю. Левый фланг австрийских войск лежал перед ними в 600 ярдах, а сразу за ним находилась деревня Лейтен.
Большой обходной маневр потребовал времени. Марш начался затемно. Пока все происходило, Фридрих отправился верхом к небольшой роще у Радаксдорфа, находившейся внутри угла движения войск, где попал под артиллерийский огонь с обеих сторон. Его беспокоил фактор времени — декабрьский день короток. Тем не менее к часу дня армия вышла на позицию атаки, и первый натиск пруссаков на австрийский левый фланг начался; в дело пошли «живые стены» прусской пехоты. Ее — очень впечатляюще — поддержали артиллерийские батареи, перемещавшиеся с одной огневой позиции на другую по невысоким грядам, параллельным фронту атаки. На правом, восточном, фланге Фридрих собрал большую часть прусской кавалерии под командованием Цитена, которая, двигаясь вровень с основными атакующими силами, отразила контратаку австрийской кавалерии, организованную с северного направления, из тыла первоначальных позиций австрийцев.
Удар был нанесен во фланг концентрированными силами пруссаков. Карл попытался перестроить войска фронтом на юг на линии Лейтена. Эту новую позицию прусские войска атаковали уже далеко за полдень. Упорный бой кипел вокруг домов, хозяйственных построек. Австрийцы установили на возвышенности за Лейтеном батарею, которая остановила атакующих левее центра, была также предпринята массированная кавалерийская контратака — 70 эскадронов под началом генерала Люкхезе, — которая угрожала левому флангу Фридриха из района севернее Радаксдорфа, но австрийскую кавалерию обратили в бегство 40 эскадронов прусской кавалерии под командованием генерала фон Дрейзена, стоявшего в резерве неподалеку от деревни. Тем временем Фридриху удалось установить на возвышенности под названием Буттерберг несколько орудий, которые нейтрализовали действие австрийских орудий, бивших с позиций западнее Лейтена.
Видя разгром своей кавалерии и натиск пруссаков, австрийская пехота, побросав оружие, побежала на восток. Она понесла ужасные потери. К четырем часам сражение закончилось. На поле господствовал Фридрих.
Шел небольшой снег. Фридрих был полон решимости продолжать преследование, чтобы даже с небольшим числом войск добраться до расположенного в пяти милях городка Лисс, где был мост через реку Швейдниц. Он надеялся прорваться на другой берег и не позволить противнику организовать линию обороны за рекой, и это ему удалось. Вместе с Цитеном он дошел до Лисса в восемь часов вечера и провел ночь в местном замке, где, как и в Росбахе, все помещения оказались заняты ранеными австрийскими офицерами, которых Фридрих любезно поприветствовал: «Добрый вечер, господа, не найдется ли здесь местечка для меня?»
Фридрих потерял менее 6000 человек, включая большое число легко раненных; его первые подсчеты носили оптимистичный характер, по ним его потери составили 2000 человек убитыми и ранеными[220]. Австрийцы потеряли 10 000 человек, и еще 12 000 были взяты в плен. Победа Фридриха была полной.
Войска продемонстрировали боевой дух, великолепную дисциплину и четкое взаимодействие между всеми видами. Совершенство выучки и порядок на марше, который поддерживала громадная масса людей, означали, что точная дистанция и график движения соблюдались в соответствии с замыслом Фридриха. Это свидетельствовало о прекрасной организации и подготовке. Командиры показали достойную похвалы инициативу, действовали, как Фридрих всегда их учил, исходя из непосредственной ситуации, которую они могут оцепить быстрее и точнее, чем более высокое командование, каким бы одаренным оно ни было; контратака Дрейзена была предпринята на его собственный страх и риск. За этим стояли очень хорошая подготовка и высокий моральный уровень. Ведь всегда можно найти уважительные причины для колебаний и пассивности.
Противник недавно добился успеха, нанеся пруссакам ощутимое поражение под Швейдницем и Бреслау. Он упивался победой. А теперь австрийцы сами были сильно биты, причем врагом, численно им уступавшим. Однако побеждены они были одним из величайших полководцев. Фридрих спланировал сражение и полностью лично контролировал его ход. Один растерянный молодой офицер авангарда, практически окруженный австрийскими и саксонскими всадниками, у которого едва оставались силы удерживать знамя, вспоминал, как Фридрих неожиданно подскакал к нему. Его голос, который невозможно было спутать ни с чьим другим, словно посылал электрические разряды в ряды солдат: «Эй, дети, глядите бодрей (frisch heran) и с Богом вперед!» Он прекрасно рассчитал по времени все передвижения армии и безукоризненно оценил ситуацию с начального ложного выпада против центра и правого фланга австрийцев до бешеной скачки к мосту в Лиссе. Французы были буквально сметены с поля у Росбаха; а теперь и австрийцы искали, куда бежать из Силезии. Это был триумф, Фридрих разбил армии двух из наиболее значительных государств, входивших в коалицию его врагов. Это сражение, как сказал Наполеон, одно ставит Фридриха в ряд величайших полководцев всех времен.
В армии Фридриха, как и в большинстве германских армий, любили петь. В то время, когда прусские войска, еще с трудом верящие в масштаб своей победы, начали строиться и уходить с покрытого снегом поля, неожиданно послышался одинокий пронзительный голос солдата. К нему почти сразу же присоединилась вся армия в едином великом порыве благодарности и облегчения, который увлек и оркестры полков, грянувшие величественный гимн Ринкарта, который впоследствии будет известен как гимн Лейтена, — «А теперь все вместе возблагодарим Господа…»:
220
Даже в «Истории моей эпохи» он привел цифру в 2600 человек, почти наверняка заниженную, хотя число потерь всегда зависит от способа подсчета и обычно трудно поддается точному определению. В исторических записях Генерального штаба прусские потери определены в 6380 человек, включая 1175 убитых. Австрийские — 3000 человек убитыми. —