На краткий миг он затмил собой весь мир. В окружении орущей толпы сверкающее золото глаз оградило меня, создав невероятно уютный кокон нашего единения. И это я тоже списала на разыгравшееся воображение и обилие новых эмоций.
Пусть во мне жил страх оборотней. Но в целом животных я обожала. А тот волк был нечто невероятное, особенное. Завораживал, покорял с первого взгляда. И даже то, что он был в цирке. За ним следом шли три дрессировщика, создавалось впечатление — царь тут именно он. И пусть на животное надет широкий металлический ошейник, никогда и никому не сломить его величия.
— А разве бывают в природе такие большие волки? — шепнула на ухо мужу. — Не знаешь, что это за вид?
— Кто его знает, — Джек равнодушно пожал плечами. — По мне, так волк как волк, только немного крупнее.
Гвоздь программы, шел и искоса поглядывал в мою сторону. Мурашки пробежали по коже. Я как загипнотизированная с восхищением следила за каждым его шагом.
Хлопок дрессировщика, и цирк погрузился в полумрак. На сцене запылали огнем кольца. Их было много, разного размера, высоты. Сплошная линия препятствий. Удар хлыста рядом со зверем. Он оглянулся, оскалился. И столько ненависти было в черном золоте глаз. Невольно вздрогнула.
Волк прыгал через огненные обручи. Ловко, умело. Но все же иногда опаливал бока. Когда обруч оказывался слишком маленьких размеров. Потом номер усложнили, появились огненные кольца с ножами внутри. Зверь справлялся и с этой задачей. Проявляя невероятную изобретательность. Казалось, он все делает легко, играючи. Хотя было понятно — это уже издевательства на потеху публике.
Злость, возмущение клокотали у меня в душе. Они держат его в неволе. Издеваются. И хотят взять деньги, чтобы поработить еще больше зверей?! Хотелось выбежать на трибуну, закричать: «Прекратите!». Но я осталась сидеть на месте. Продолжая наблюдать представление. Внутренне содрогаться и трусливо молчать.
Номер еще больше усложнился. Теперь волка заставили бежать по движущейся ленте с гвоздями. Он ранил себя лапы, и продолжал прыгать через треклятые огненные препятствия. Порой его немного покачивало из стороны в сторону, тогда зверь резал себе бока об ножи в обручах. Но упорно продолжал потешать публику. Тихий вопль сорвался с губ.
— Джек! Что они творят?! Надо это остановить! — дернула мужа за руку. — Это же издевательства!
— Что ты как маленькая, это ведь шоу. Тут все ненастоящее. Иллюзия, — посмотрел на меня, как на дитя малое. — Никто никому вреда не причинит.
И я проглотила эту ложь. Пусть до конца и не поверила. Но порой нам, лучше проглотить сладкую таблетку неправды, чем признать болезненную истину.
Шоу закончилось. Волка увели. А у меня на душе остался муторный осадок. Что-то с этим цирком не то. Уже улыбки руководства, казались насквозь фальшивыми.
Для нас устроили банкет, в одном из помещений цирка. Накрыли шикарный стол. Веселье шло полным ходом. Мне же было неспокойно на душе. Все происходящее казалось фарсом. Хотелось поскорее убраться отсюда, и больше никогда не возвращаться. После посещения туалета что-то меня дернуло пойти в противоположную сторону. Я шла по витиеватому коридору. Меня словно кто-то вел за руку. Только непонятно куда. Пока я не вышла к большой клетке. Волк — звезда сегодняшнего представления, лежал скованный за решеткой. Передние и задние лапы в железных кандалах. Глаза завязаны. Один дрессировщик бил его током. У второго в руках был ремень с металлическими шипами, и он остервенело лупил зверя по бокам. Животное лежало без сознания. Некогда лоснящаяся шерсть полностью пропиталась кровью. Побитый. Истерзанный. И все равно несломленный.
— Эй! Прекращайте! Еще откинется раньше времени! — сказал мужчина в дорогом костюме, наблюдавший за всем со стороны. Один из руководителей цирка.
— Что вы делаете! Зачем так мучить животное?! — подбежала к нему в гневе.
— Вивьен, дорогая, что вы тут делаете? — мужчина заискивающе улыбнулся.
— Сколько животных вы вот так еще калечите? — во мне кипела ярость. Хотелось прикрыть этот цирк немедленно. Стереть с лица земли.
— Нисколько. Что вы! Я сейчас все объясню! — он примирительно поднял руки вверх. — Это волк-людоед. Знаете, сколько людей он съел, сколько поселений уничтожил, прежде чем мы его поймали. И заметьте, мы даровали ему жизнь! И все что вы сейчас видели — лишь воспитательный процесс. Он опасен. На волю его выпустить нельзя, а буйный нрав усмирить как-то надо. Или так или усыпить, — он изобразил на лице сожаление и развел руками. — Поверьте, Вивьен, вы не захотели бы видеть останки несчастных, которых эта тварь растерзала.