— Постой! — перебил Нансен. — Ты подумай, какое совпадение! Ведь как раз в этот день мы с Иохансеном высадились в Вардё. Конечно же, тринадцатого! Вот тебе и «несчастливое» число!.. Ну, дальше, дальше.
— Вскоре встретили небольшой парусник. Спрашиваю капитана: «Нансен вернулся?» А он: «Нет». Тут ребята сильно приуныли. Порешили мы так: если в Тромсё о тебе ничего нет, то сразу повернем к Земле Франца-Иосифа и отыщем там тебя с Иохансеном. А в Тромсё нам сказали, что ты вернулся. Мы так палили и орали, что перебудили весь город: час-то был ранний…
После этого Свердруп совершенно выдохся и не мог добавить ни слова.
— Слушай, старина! — сказал Нансен, с любовью поглядывая на него. — А что, если бы тебе предложили новую полярную экспедицию? Пошел бы ты?
— Весьма охотно, — оживился Свердруп. — Как только представится случай — я готов…
Вечером на шумном празднике в честь встречи Нансен неожиданно схватил своими могучими руками Свердрупа и поднял его над толпой.
— Вот кого я ценю выше всех! — воскликнул он.
Из Тромсё вдоль берега пошла уже целая флотилия: лоцманское судно, затем «Фрам» и, наконец, «Отария».
«Где бы мы ни проходили, — записал об этих днях Нансен, — нам всюду раскрывалось сердце норвежского народа — оно билось на пароходах, переполненных празднично одетыми горожанами, и на бедной рыбацкой лодке, одиноко качающейся среди шхер. Казалось, сама родина-мать, старая наша Норвегия, гордясь нами, крепко заключает нас в свои горячие объятия, прижимает к сердцу, благодарит за то, что мы сделали.
А что, собственно, мы сделали особенного? Мы исполнили свой долг, сделали не более того, что взяли на себя, и скорее мы должны благодарить ее за право совершить плавание под ее флагом».
В Бергене праздничный стол был накрыт в музее, где начинающий биолог, оторвав глаз от микроскопа, мечтал когда-то об экспедиции на Север. Если бы старый Даниельсен мог видеть теперь своего ученика!
Чтобы приветствовать Нансена от всей передовой России и русских географов, в Берген приехал из Петербурга Толль. Нансен горячо поблагодарил его за все, что тот сделал для экспедиции, в своей речи сказал о братьях Лаптевых, о Прончищеве и его жене, о лейтенанте Овцыне, о других участниках Великой Северной экспедиции, бесстрашно проложивших пути по Ледовитому океану.
— Эти герои науки — одни из самых выдающихся среди всей плеяды полярных исследователей. — Нансен высоко поднял бокал: — За Россию и ее мужественных сынов!
После Бергена — Хаугессун, Ставангер, Кристиансанн… Оркестры, речи, флаги, салюты. Однажды, когда Нансен стоял на мостике «Фрама» и кланялся собравшейся на берегу толпе, кто-то робко тронул его за рукав. Это был простодушный Педер Хенриксен.
— Послушай, Нансен, — сказал он со странной тоской, — может, все это и неплохо, но уж очень шумно. В Ледовитом океане — вот там нам было хорошо!..
9 сентября «Фрам» вошел в воды фиорда Кристиании. Военные корабли плыли рядом. В сизом дыму салютов гремели пушки старой крепости Акерсхус; эхо вторило им. Флаги трещали на ветру. Оркестры перебивали друг друга. Все конторы и магазины были закрыты. Сто тысяч человек пели: «Да, мы любим эти скалы!»
Вечером Нансен был у себя в «Годтхобе». На мысу догорали жаркие угли приветственного костра. Праздничный гул постепенно стихал. Шумели сосны, внизу плескались волны фиорда.
Он вспоминал пережитое за последние три года. «Мы боролись, работали, сеяли зерна, — думалось ему. — Теперь настала осень — пора жатвы».
Существует ли Земля Санникова?
Весь мир хотел видеть и слышать Нансена.
Отложив обработку научных материалов экспедиции, он поехал сначала по Норвегии, а потом по большим городам Европы и Америки с лекциями о путешествии.
Значение экспедиции «Фрама» все признали огромным.
Нансен приподнял завесу над тайнами Центральной Арктики. Он установил, что там нет ни суши, ни мелководного моря, а простирается Полярный бассейн с глубинами более 3000 метров[3].
Теперь уже никто не сомневался в существовании течения от Берингова пролива и берегов Сибири к берегам Гренландии, которое, однако, не обязательно проходит через центр Полярного бассейна.
Нансену удалось проследить под холодным верхним слоем арктических вод, приносимых этим течением, более теплый слой воды, проникающей навстречу из Атлантики.
Экспедиция сделала множество магнитных, астрономических, метеорологических наблюдений в тех широтах, куда еще никогда не проникал человек.
Наконец, плавание «Фрама» блестяще доказало правильность идеи Нансена об исследовании Арктики с дрейфующего во льдах корабля.
Говорили, что Нансен, по существу, открыл для науки Северный Ледовитый океан — до него знали только прибрежные арктические моря.
Нашелся лишь один человек, который не радовался успеху Нансена. Это был американский генерал Грили. Перед экспедицией он пророчил Нансену неудачу. Когда о «Фраме» не было известий, говорил, что давно предвидел неизбежность его гибели. Теперь Грили обвинил начальника экспедиции на «Фраме» в том, что тот покинул товарищей на затертом льдами судне.
3
В этом бассейне советскими учеными открыт мощный подводный хребет, названный именем Ломоносова, ряд более мелких хребтов, а также ряд впадин.