Хотя не король и не ярл мой отец,
90 Но песни слагает о нем певец.
На камне свода
Вещают руны о славе рода.
Корону и земли добыть я могу,
Но жизнь мне милей на родном берегу;
95 Здесь буду другом
Двору королей и простым лачугам.
Сам конунг Беле здесь погребен,
И слово каждое слышит он.
Его моленье
100 С моим едино; я жду решенья!»
Но, вставши, Хельге сказал свысока:
«Сестры не коснется бонда рука.
Лишь конунг властный
Достоин дщери Валхаллы ясной.
105 На Севере славься, мужчин покоряй
Ты мощью, а женщин словами пленяй!
Но асов чадо
Не будет гордыне служить наградой.
Свой край защитить сумею я сам,
110 О нем не заботься; но место дам
Средь слуг герою,
Коль стать ты хочешь моим слугою».
«Тебе не слуга я, — ответил боец, —
Свободен я буду, как был мой отец:
115 Из ножен смело
Взлетай, Ангурвадель, тебе есть дело!»
Блеснула синяя сталь в руке,
И красные руны горят на клинке.
«Ты, меч мой ратный,
120 Ты, Ангурвадель, породы знатной.
И если б я мира кургана не чтил,
Здесь, черный король, я б тебя уложил.
Но впредь далеко
Держись от меча, не забудь урока!»
125 Сказав, рассек он ударом одним
Щит Хельге златой, висевший пред ним.
И щит со звоном
Упал, и холм ему вторит стоном.
«Клинок мой верный, хорош удар!
130 Мечтай о славе, но рун пожар
Сокрой ты ныне.
Пора нам в дорогу по зыби синей».
ПЕСНЬ 5
КОНУНГ РИНГ
И Ринг отодвинул свой стул золотой,
Король великий,
Как Мимер мудрый, как Бальдер благой,
И скальд седой,
5 И воин поднялись, внимая владыке.
Был край его рощей, где боги живут,
И меч кровавый
Не проникает в зеленый приют.
В тени растут
10 Цветы безмятежно и травы.
Сама справедливость — закона оплот
Судьей бывала,
И мир приносил благодатный плод
Из года в год,
15 И золото зерен на солнце сверкало.
И черногрудых волны несли
Улиток крылатых
Из сотен земель, и из каждой земли
Ладьи везли
20 Богатство — добычу богатых.
И радостен был союз тишины
И мысли свободной,
Любили северных высей сыны
Отца страны,
25 Свободен на тинге был голос народный.
Тридцатую зиму, храним судьбой,
Он правил ими.
Шел каждый утешен под кров родной,
И в час ночной
30 В мольбах возносилось к богам его имя.
И стул золотой отодвинул он сам,
Король великий,
Отрадно и скальдам внимать, и бойцам
Его словам;
35 Но молвил, вздохнувши глубоко, владыка:
«На пурпурных тканях супруга моя
В чертогах Фреи,
Травою над прахом покрыта земля,
И близ ручья
40 Цветут на могиле лилеи.
Прекрасной гордилась моя страна,
Ей равной не знаю.
Наградою Валхалла ей суждена,
Но мать нужна
45 Тоскующим детям и краю.
Гостил у меня конунг Беле седой
Не раз весною;
Оставил он дочь; у лилеи младой
Горят зарей
50 Ланиты — прекрасная выбрана мною.
Я знаю, что девы в мечтах своих
Цветы срывают,
Я ж в семя пошел, и в когда-то густых
Кудрях моих
55 Уж зимы снега рассыпают.
Но если бойца она может любить
С седой главою
И слабым захочет матерью быть
И их хранить,
60 То Осень разделит свой трон с Весною.
Уборы и золото выньте на свет
Из подземелья,
Пусть с арфами скальды идут вослед,
Несут привет:
65 Бог песен повсюду, где свадьбы веселье».
И отроки с кликами, с шумом идут,
С мольбой, с дарами,
И скальды песнь о героях поют,
Привет несут, —
70 И вот предстали пред Беле сынами.
И Хельге с гостями три дня пировал;
С зарею новой
Ответ — они просят — чтоб конунг им дал,
Их срок настал,
75 И в путь они ныне готовы.
Но в жертву коня и сокола тот
Приносит, хмурый;
Жреца и провидицу конунг зовет,
Ответа ждет:
80 Что лучше сестре белокурой?
Но знаки на легких и Вещей ответ
Брак отвергают,
И твердо конунг, страшась примет,
Ответил «нет»;
85 Богам пусть люди внимают.
А Хальдван смеялся: «Конец пирам,
Пора прощаться!
Седой Бороде, если б ехал он сам
К своим горам,
90 Охотно б помог я на лошадь взобраться».
Гонцы возвратились к горам родным
С печальной вестью,
Но мрачно Ринг отвечает им:
«Мечом своим
95 Седая отомстит Борода за бесчестье».