— Николаус! — Зиберт неопределенно помахал рукой. — Едем, маршрут обычный.
Струтинский[12] нажал на стартер, и машина мягко тронулась с места.
Пауль Зиберт вез Геттеля на квартиру надежного человека, подпольщика Леонида Стукало. Но рядом с его домом что-то случилось, собралась толпа, прибыла уголовная полиция. «Этого не хватало! — с досадой подумал Кузнецов. — Придется срочно перестраиваться». Он приказал Струтинскому ехать по другому адресу: улица Легионов, 53.
— Мы возвращаемся? — с удивлением спросил Геттель.
— Нет, просто я хотел заехать за одной дамой, она живет здесь, но в последний момент вспомнил, что в это время она должна быть уже у подруги, — сказал Кузнецов первое, что пришло в голову.
…Роберт Глаас был ничем не примечательным сотрудником «Пакетаукциона» — весьма характерного оккупационного учреждения, специально занимающегося отправкой в Германию посылок с продовольствием и вещами, награбленными гитлеровцами у населения. Глаас считался ревностным служакой, хотя и не хватающим звезд с неба. У начальства был на хорошем счету.
Генерала Германа Кнута, второго заместителя рейхскомиссара Украины Эриха Коха, начальника «Пакетаукциона», должно быть, хватил бы апоплексический удар, если бы он узнал, что этот скромнейший из его подчиненных — старый голландский антифашист-подпольщик, связанный с советской разведкой и оказавший ей уже много серьезных услуг.
На его-то квартиру и решил ехать Кузнецов после того, как отпал дом Леонида Стукало.
Глаас встретил неожиданных гостей приветливо. Быстро накрыл на стол. Кузнецов снял портупею с кобурой, велел Струтинскому повесить ее на гвоздь за шкафом, предложил разоблачиться и Геттелю. Нехотя майор тоже освободился от оружия.
— Мои приятельницы, видимо, немного задерживаются, — улыбаясь, сказал Зиберт, — давайте выпьем пока, господин майор, чтобы не терять времени зря.
Геттель не возражал, и Николай Иванович налил в рюмки яичный ликер. Начался разговор с взаимными намеками, иносказаниями. Неизвестно, чем бы кончилась эта дипломатическая игра Пауля Зиберта с Мартином Геттелем, если бы Николай Струтинский не совершил ошибки. Совсем небольшой. Пустячного промаха: он без разрешения подсел к общему столу…
Майор Геттель осекся на полуслове. Немецкий солдат, к тому же поляк, никак не мог позволить себе сесть за офицерский стол, даже если его и позвали бы. Подобной фамильярности не потерпит и кадровый английский офицер. А только им в представлении Геттеля был гауптман Пауль Зиберт.
Значит… Значит, Зиберт не агент Интеллидженс сервис! Но в таком случае кто же он? Неужели советский разведчик?! В глазах Геттеля мелькнул ужас. Он рванулся к портупее…
Через полминуты Геттель был скручен и крепко привязан к стулу. Побелевшего от страха майора непрерывно била нервная дрожь. На лбу выступили крупные капли пота.
По воле случая игра изменилась. Теперь Николаю Ивановичу не оставалось ничего другого, как, отбросив маскировку, просто допросить гитлеровского контрразведчика.
Пытаясь вымолить жизнь, Геттель рассказал все, что знал.
— Кто такой штурмбаннфюрер Ортель? — спросил Кузнецов.
— Этого я сказать не могу…
— Повторяю вопрос: кто такой Ортель? — Кузнецов повысил голос.
— Но я этого действительно не знаю! — истерически вскрикнул Геттель. — Это не известно никому!
— Даже доктору Йоргенсу, начальнику СД? — с иронией спросил Кузнецов.
— Даже ему! Я знаю только одно: у штурмбаннфюрера Ортеля огромные полномочия от главного управления имперской безопасности в Берлине. Он имеет право, минуя все инстанции, лично связываться с группенфюрером СС Мюллером и группенфюрером СС Шеленбергом.
Кузнецов чуть было не присвистнул: «Ого! Значит, фон Ортель действительно птица крупного полета».
— Каково же его официальное положение в Ровно?
— Не знаю. С нами он почти не имеет никаких дел. У него есть нечто вроде школы на Дойчештрассе, 272. Под видом частной зубоврачебной лечебницы. Два или три раза к нему приезжали из Германии какие-то люди. Иногда он увозил из гестапо к себе по собственному выбору арестованных. Никто из них обратно не вернулся. Для чего они были нужны фон Ортелю и что он с ними сделал, мне неизвестно.
Кузнецов видел, что Геттель не врет. Он понимал, что местные гестаповцы, судя по всему, ничего не знали о секретной деятельности Ортеля в Ровно. Ничего интересного майор больше рассказать не мог. И все же Николай Иванович задал ему еще один вопрос:
12
Николай Струтинский — разведчик партизанского отряда Д. Н. Медведева — часто выполнял роль шофера Н. И. Кузнецова.