Несколько солдат со всех ног побежали вверх по лестнице к поезду метро.
— Спешат, — засмеялся унтер. — Пулей несутся к финишу.
— До вокзала Шлезишер без остановки, — кричал бегущий вдоль поезда кондуктор.
Солдаты заулыбались.
— Тем лучше. Скорей будем снова дома.
Железнодорожник, который рекомендовал ехать в Шарлоттенбург, изумленно смотрел на переполненный поезд метро.
— Фюреру не выиграть войну с такими вояками.
И потрясенный зашагал прочь.
К Ольсену подошел обер-лейтенант из противотанковой артиллерии и фамильярно спросил:
— Не пробовал уезжать со Шлезишера?
— Нет, — равнодушно ответил Ольсен.
— Дорогой друг, это дополнительный день отпуска.
— Слишком хлопотно, — улыбнулся Ольсен.
Обер-лейтенант поспешил отойти. «Нацист или осел, — подумал он. — Возможно, то и другое». Подошел к двум лейтенантам-пехотинцам, и вскоре один из них скрылся в поезде метро.
— Скоро будем ездить на фронт на метро, — проворчал пожилой штабс-ефрейтор. И плюнул на плакат с хвастливой надписью: «Rader rollen fur den Sieg»[168].
Фельдфебель-артиллерист предостерегающе свистнул:
— Осторожно, враг подслушивает.
Блеснули каски. По платформе неторопливо шли трое охотников за головами. Из-под блестящих касок смотрели подозрительные, злобные глаза.
С грохотом подошел отходящий на фронт поезд. Завизжав колесами, остановился.
Солдаты хлынули в вагоны. Крики и вопли. Брань и стоны.
— Zurucktreten. Zug farht ab![169]
Поезд медленно шел по Берлину. Миновал мост через Шпрее. Показалась Александерплатц с полицай-президиумом, где в камерах дожидались жестоких приговоров сотни людей.
На вокзале Шлезишер была сумасшедшая давка. В поезд село всего несколько человек. Очередь к кабинету начальника станции все удлинялась. Кое у кого хватило смелости назначить встречу с родственниками прямо за полицейским кордоном.
Протяжный гудок. Из громкоговорителей понеслись предостережения.
Поезд пошел дальше. На восток.
Все купе были заполнены увозимыми на бойню людьми.
У них еще были в крови впечатления нескольких чудесных недель. Но теперь их ждало совсем другое. Ураганный огонь. Танковые атаки. Рукопашный бой. Кровь. Грязь. Увечья. Смерть. Слова, слова, слова, но в них содержался невообразимый ужас!
Лейтенант Ольсен сидел в углу. Он с головой закутался в шинель. Пытался заснуть, но другие играли в карты, пили и рассказывали непристойные истории.
Лейтенант Ольсен плакал. Беззвучно. Плакал по утраченному сыну. По тому, что остался совсем один.
Нет! Он не совсем один. У него там есть команда, его команда.
Мысленным взором Ольсен увидел их всех. Надежного Старика. Невысокого Легионера. Йозефа Порту. Здоровенного, глупого Малыша. И всех остальных.
Пока поезд шел по Германии, русские завершили сосредоточение своих войск. И были готовы к такому мощному наступлению, какого мир еще не видел.
Порта, Малыш и русский пехотинец играли в кости, сидя в глубокой воронке. Автоматы они бросили в дальний угол. Все трое остались на ничейной земле после патрулирования. Малыш уже проиграл русскому бутылку водки, когда фронт ожил, и, к досаде компаньонов, игра прервалась.
Двести шестьдесят три пехотные дивизии и восемьдесят пять танковых двинулись на запад.
Примечания
1
Судя по всему, имеется в виду звание Stabsarzt (штабс-арцт), что соответствует капитану вермахта, имеющему на погонах две четырехконечные звездочки. Также две звездочки имеют Sanitater-oberfeldwebel (санитар-оберфельдфебель) — но это для врача маловато, и Oberstarzt (оберст-арцт) — это соответствует полковнику, для молодого врача много. — Прим. ред.
(обратно)2
Garnisonsverwendungsfahig Heimat (нем.) — пригоден только для гарнизонной службы. — Прим. пер.
(обратно)3
Прозвище, данное немцами русским солдатам (ср. фрицы у русских). — Прим. ред.
(обратно)4
Нет, мой дорогой (фр.). — Прим. пер.
(обратно)5
Штрафной батальон (фр.). — Прим. пер.
(обратно)6
Kriegsverwendungsfahig (нем.) — полностью годен к службе в действующей армии. — Прим. пер.
(обратно)7
Самая известная песня штурмовиков. — Прим. ред.
(обратно)8
Господи (фр.). — Прим. пер.
(обратно)9
Мой мальчик (фр.). — Прим. пер.
(обратно)