Так же, как и искренне надеюсь, что рядом с ним я смогу чувствовать себя в безопасности.
Глава 19 Прогулка
— Анастасия Павловна, у вас все хорошо? — приметив, как я выхожу из темноты, хмурится Владимир Георгиевич.
Не знаю, что можно подумать о моей неожиданной вылазке в непроглядную тьму, но наверняка ничего дельного в голову прийти не может.
— Да, все хорошо, — чувствую, как краснею. Хорошо, что на дворе ночь и вряд ли это сильно заметно. — Просто я услышала шорох и решила проверить, кто там может быть.
Не хочу говорить правду. Знаю ведь, что незнакомка где-то рядом и вряд ли она будет рада, если я расскажу князю про нашу встречу. Не знаю, способна ли она навредить мне на расстоянии, но проверять не хочу.
— И кого же вы там нашли? — улыбается мужчина. Но голос его подсказывает, что тревожиться он не прекращает.
— Ежа, — с ходу придумываю я. Из памяти тут же всплывает картина, как ко мне на дачу по ночам приходил этот колючий зверек. — Да, самого обычного ежа. Вы же когда-нибудь видели живого ежа, Владимир Георгиевич?
— А как же! — князь Тукачев предлагает мне локоть, и я с удовольствием берусь за него. — Но ведь вам просто повезло, Анастасия Павловна! Вы ведь понимаете, что не только армия противника страшна? Хватает и тех, кто под видом благонадежных господ наносит нам вред.
— Неужели и в нашем лагере есть такие? — наигранно удивляюсь, хотя сама прекрасно знаю, что это так. Как минимум один такой избавился от настоящей хозяйки моего нового тела и наверняка не остановится ни перед чем, чтобы избавиться и от меня.
— И в нашем найдутся, — неохотно подтверждает мои слова Владимир Георгиевич. — Потому не рекомендую в темноту ходить. Да и вообще в позднее время ходить не рекомендую. А то встретится кто…
Хочу рассказать князю о случившемся. Хочу рассказать ему всю правду. Не знаю почему, но я доверяю ему, чувствую в нем добро, честность, справедливость… Но я не решаюсь сказать ни слова.
На самом деле, что я ему скажу? Что я попаданка из будущего и настоящую Анастасию Павловну убили? Или что у меня есть особый дневник, из-за которого меня хотят убить? А еще лучше признаться в том, что я владею магией исцеления, но не знаю, как ее применять…
Ну уж нет! Я с таким подходом либо мужика отпугну, либо и вовсе на костер пойду. Последнее вряд ли, конечно, реально, но что-то нехорошее точно может случиться.
— А с вами-то мне можно ходить, Владимир Георгиевич? — перевожу разговор на личное.
— Со мной-то не так опасно, конечно же, — улыбается он. — На двоих-то вряд ли кто решится наброситься. А в одиночку ходить точно не стоит…
— Не буду, — улыбаюсь ему в ответ. — Владимир Георгиевич, что мы, право же, все о врагах да об опасности? Есть же куда более интересные темы. Например, расскажите мне о себе. Все вокруг говорят, что вы герой, лучший на поле боя и в обычной жизни…
— Врут они все, — усмехается князь. — Разве может один человек лучше других быть? В быту ведь с кем живешь хорошо, тот для тебя и лучший. А на поле боя… Каким бы грамотным ни был командир, да никто он, коли солдат возле не будет. Они ведь в бой идут. Им выходит лучшими быть и полагается.
— А вы разве в бой не ходите? Ранение-то откуда же тогда?
— Вы, Анастасия Павловна, невероятно проницательны, — смеется князь. — В бой я конечно же хожу. И ранение мое оттуда. Да вот только прямо на штык не положено мне идти. А солдат, будто страха не ведает, знай прет.
— Так на то ж команда ему дана, — совсем путаюсь в его рассуждении.
— Вот и говорю про то, что герои они! — подытоживает он. — А вы, стал быть, из столицы будете?
— Из столицы, — сперва чуть не отговариваюсь, но вовремя соображаю, что тогда не в Москве правитель сидел. — Прямиком сюда и направлена.
— Кто ж вас, такую красивую и на фронт отправил? — останавливается и смотрит мне прямо в глаза. А его собственные глаза двумя яркими огнями горят. Интересна я ему значит очень.
— А никто меня не направлял. Судьба сама привела. Да похоже, что и не зря совсем…
— Зря или не зря, это мы потом поймем, — продолжает размышлять Владимир Георгиевич. Оно и видно, что князь. В мое время, другой мужик уже целоваться полез бы, а этот знай, языком чешет.
Но правила этикета не позволяют моему спутнику проявлять активность. А мне самой страшно первой на контакт идти. Мало ли что он обо мне подумать может.
— А вы тоже из Петербурга? — перенаправляю вектор в его сторону. — Наверняка при дворе всю жизнь состоите?
— Извольте, — качает он головой. — Семья моя с Твери будет. Отец по службе переехал, когда мне чуть больше десяти было. Тогда я к императору на поклон и преставился.