И судя по взгляду, мне кажется, что я ей очень сильно помешала это делать.
Глава 31 Подозрение
— Анастасия Павловна, я… — хочет оправдать свои действия сестра Аглая. Но я не представляю, какими могут быть оправдания происходящему.
— Что вы? — перебиваю ее. — Вы взяли без спроса мой дневник? Вы изучали его? Или, быть может, искали в нем что-то тайное?
Не знаю, правильно ли подозревать во всем произошедшем служителя веры, но факты есть факты. И я никак не могу их игнорировать.
— Анастасия Павловна, просто я… — снова пытается что-то сказать девушка, но на этот раз под моим грозным взглядом отсекается сама. — Я не хотела ничего плохого, честное слово!
Сестра Аглая берется за крест и начинает перебирать его пальцами. Ее всю трясет. Но отчего? От страха быть разоблаченной или оттого, что она попала в такую нехорошую ситуацию?
Поверить, что именно она причастна к убийству настоящей Анастасии Павловны, что именно она выискивает секреты княгини Стырской, трудно. Ведь она посвятила себя Богу! Разве может она так поступать?
— Как же тогда вы объясните мне все это? — хмыкаю я, надеясь получить прямой и честный ответ.
— Анастасия Павловна, вы поймите, я не воровка! — снова начинает она оправдываться. — В жизни я ничего чужого не брала и даже не трогала. Но сейчас… этот дневник…
— Содержит слишком много нужной вам информации? — подсказываю ей худший вариант ответа. Но от такого предположения у Аглаи расширяются глаза, и она судорожно начинает трясти головой, будто у нее приступ какой случается.
— Что вы, Анастасия Павловна?! Разве может в чужом дневнике содержаться нужная мне информация? — крестится она. — Да я же ни в жизнь чужие записи читать бы не стала, коли вы мне монастырник не показали бы! — переводит все на меня саму.
— Замечательно! Выходит, что теперь я еще и сама во всем виновата получаюсь? — начинаю злиться. Это ж надо такую наглость иметь, чтобы меня обвинять в своем проступке!
— Ни в коем разе, Анастасия Павловна! Ни в чем вы не виноваты, — выставляет руки перед собой, будто опасаясь, что я ее сейчас бить начну. — Я говорю лишь о том, что интересны мне стали труды вашей бабушки. А как дневник читать начала, так и правда осознала, что труд этот великий, да применение в деле требует.
— Применение в деле? — начинаю путаться в ее словах. — Какое еще применение?
— Да вы посмотрите хотя бы на тот же монастырник! — сестра Аглая протягивает мне дневник и тыкает пальцем куда-то в текст. — Он ведь и от жара помочь способен и воспаление снимать горазд. Стоит только правильно отварить, либо растереть…
— И что же это вы, сестра Аглая, решили тайком от меня травы изучить? — ее слова кажутся мне правдивыми, но подозрение все равно никуда не уходит. — Разве нельзя было у меня разрешения спросить? Мы могли бы и вместе все изучить…
— Я ведь так и желала поступить, — опускает она голову. — Да вот только когда вы вышли, заметила я, что шнурки из-под подушки торчат. Вот и поддалась греху, соблазнилась на чужие знания.
— Лучше бы вы, Аглая, меня дождались, да по-хорошему попросили бы. Потому как нет теперь у меня веры к вам, — выхватываю дневник из ее рук и пальцем указываю на пустую кровать. — А теперь ступайте спать. Не хочу с вами более разговаривать!
— Анастасия Павловна, знаю, что обида у вас на меня, но все равно простить прошу, — девушка послушно встает и направляется к своей кровати. Но все же на мгновение останавливается рядом со мной и, смотря прямо в глаза, добавляет: — Не хотела я ничего плохого, видит Бог. И очень сожалею о содеянном.
— Я тоже сожалею, что в такую ситуацию нам пришлось попасть. Да вот только не исправить ее уже, — отвечаю спокойно, без эмоций. Но сразу после отворачиваюсь и подхожу к окну, смотрю в темноту ночи.
— Что это вы там расшумелись? — бурчит проснувшаяся от нашего разговора Марфа Ивановна. — Спать надобно, а они шуметь вздумали!
— Простите нас, Марфа Ивановна, — отвечает ей Аглая, судя по звуку, уже отошедшая к своей кровати. — Кончили мы. Спать уже ложимся.
— Вот и славно! — заключает она и поворачивается на другой бок.
В комнате воцаряется тишина. Слышу, как посапывает мгновенно уснувшая Марфа Ивановна. А что делает Аглая не знаю. То ли тоже спать улеглась, то ли лежит да размышляет о случившемся. Не ведомы мне ее мысли.
А жаль!
Как бы хотелось мне сейчас знать, что на самом деле девушка хотела найти в дневнике Агриппины Филипповны. Знать бы, какие намерения были у нее и какие грехи у нее на душе. Тогда бы наверняка я могла понимать, верить ее словам или нет, опасаться ли ее саму.