— Ваш Кадир завтрак нам передать велел, — поясняет она. — Я ведь только вышла из дома, а тут на тебе, солдаты с мисками идут. Анастасии Павловне, говорят, гостинцы принесли. А тут ведь на всех хватит.
— Как это, Кадир? — только услышав слова Аглаи вспоминаю, как нехорошо поступила со своим поклонником. Он ведь старался, прекрасную прогулку мне устроил. А я…
Нет, конечно же в итоге я поступила правильно и, если бы я не покинула его, могла бы так никогда и не узнать о поступке соседки. А может быть и вовсе навсегда лишилась бы дневника. Вот только как мой поступок воспринял сам Кадир?
— Да что же вы стоите-то, Анастасия Павловна? — замечая мое замешательство, расстраивается Аглая. — Неужели все из-за моего ночного любопытства обиду держите?
— Что? — удивляюсь, что девушка так открыто говорит о своем проступке. Марфа Ивановна ведь слышит все. Неужели она не боится ей правду открыть? — Я…
— А что вы, Аглая, удивляетесь? — как ни в чем не бывало, подключается к разговору Марфа Ивановна. — Коли вы мои вещи без спросу трогали бы, я бы тоже обиду держала. Да может еще и посуровее Анастасии Павловны себя бы вела.
— Да я же не желала зла, — повторяет ночные слова девушка. А я смотрю на нее и поражаюсь такой открытости. Право, человек Бога, во всех грехах призналась. Вот только не задумка ли это какая? Не хитрость ли?
— Давайте уже оставим это и будем надеяться, что подобное не повторится, — прошу я, присаживаясь за стол.
— Не повторится, — обещает Аглая. — Клянусь вам, что не повторится!
— Вот и отлично! — принимаю ее слова и берусь за завтрак.
Времени ведь осталось не так и много, а за разговорами и вообще можно не заметить, как оно пролетит.
Завтракаем мы практически молча. Лишь иногда Марфа Ивановна высказывает свое удовольствие от вкусного угощения и слова благодарности Ялмаз Кадиру. Что напрягает меня чуть ли не больше, чем ситуация, произошедшая ночью.
Прекрасно понимаю, что, если мужчина начал так открыто проявлять ко мне интерес, значит его намерения весьма серьезные. Значит не собирается он отступать и мое ночное бегство только заставило его действовать активнее и напористее.
И это может обернуться для меня дополнительными трудностями.
— Ну что, девоньки, пойдем трудиться? — расправившись со своей порцией, поднимается из-за стола довольная Марфа Ивановна.
— Пора уже, — соглашаюсь я и тоже встаю из-за стола. — Работы у нас впереди много, а времени мало.
— И то верно! — Марфа Ивановна направляется к выходу и мы с Аглаей следуем за ней.
Вот только всем вместе нам дойти до госпиталя не получается. Ведь на полпути нам встречается идущий в полном одиночестве князь Тукачев.
И я решаю, что это идеальный шанс, чтобы окончательно разобраться в наших с ним отношениях.
Глава 33 Обида
— Владимир Георгиевич? — немного отстав от соседок, обращаюсь к князю. — Вы кого-то ищите?
Не знаю, что может делать здесь князь, да еще и в одиночестве. Наверняка у него должно хватать дел помимо похождений по отведенной сестрам милосердиям части деревни.
— Анастасия Павловна? — делает вид, что удивляется, хотя я не сомневаюсь, что ему должно быть известно о моем здесь пребывании. — Не ожидал вас увидеть.
— Разве вам не сообщили, что сестры милосердия живут именно здесь? — поддерживаю его игру. Не хочу показаться невоспитанной или грубой.
— Я говорил не про деревню, понимает он свою оплошность. — Насколько мне известно, в это время все сестры уже собираются в госпитале.
— У вас ложная информация, Владимир Георгиевич, — подсказываю ему, тем не менее так и не понимая, что же могло его сюда привести. Особенно если учитывать, что, по его мнению, в деревне никого не должно быть. — В это время мы как раз направляемся к раненым. А вы?.. Возможно, я могу вам чем-то помочь?
— К сожалению, от вас, Анастасия Павловна, мне более ничего не нужно, — гордо заявляет он, чуть хмурясь. Неужели на что-то обиделся? Но что я могла ему сделать, если после прогулки мы толком больше и не виделись?
— Неужели я так быстро стала вам неинтересна? — хмыкаю я, переиначивая ситуацию в свою пользу.
Давно мне не приходилось общаться с мужчинами на личные темы, но навык растерять я была не должна. Посмотрим, что из этого выйдет.
— Вы действительно считаете, что я мог потерять к вам интерес, Анастасия Павловна? — удивляется он и смотрит на меня так изучающе, словно ищет правду не в моих словах, а в моей внешности. — Разве я давал вам повод думать о подобном?
— Ваш холод в мой адрес, Владимир Георгиевич, говорит громче любых поступков и слов, — задираю нос, показывая, что мне не нравится его манера общения и мириться с ней я не намерена.