— Знаешь, чему меня научила жизнь? — Аглая буквально тычет в меня дневником. — Если что-то случается, значит так оно и должно быть. Если этот дневник достался тебе, если это тело досталось тебе, значит хранить их — твой долг.
После таких слов что-либо придумать уже сложно. Впрочем, возможно, что девушка права. Возможно, это действительно моя ноша и я должна нести ее до конца своей новой жизни. В конце концов, это не самая большая цена за подаренный шанс начать все с чистого листа.
— Выходит, что ты теперь уйдешь? — предполагаю, что на этом миссия Аглаи окончена и она может заняться своими собственными делами.
— Анастасия Павловна, мы же на войне! — внезапно напоминает она. — Разве с войны просто так можно уйти? Нет, я здесь с тобой, до самого конца.
— А затем в Петербург? В Царское село?
— Там будет видно, — отмахивается она. — Может быть на самом деле мир посмотрю. Я ведь правду говорила о себе. Просто немного не договаривала, — смеется Аглая и обнимает меня. — А это тебе! Прими в знак извинения и благодарности за все.
Смотрю на ее руки и вижу небольшой кинжал. Судя по виду, невероятно острый.
— Спасибо! Но… для чего он мне? — интересуюсь, опасаясь, что это очередная штуковина с секретом.
— Его лезвие знает вкус твоей крови, — Аглая говорит твердо, показывая, что не потерпит отказа. — Оно по праву должно принадлежать тебе.
— Значит, это им ты мне угрожала, — сразу понимаю, о чем она говорит.
— Я бы сказала иначе: именно этим кинжалом я уговаривала тебя помочь нам всем. А теперь мне пора уходить…
Аглая отдает мне оружие и направляется к выходу. И как раз в это время неподалеку начинает кряхтеть Серафим Степанович.
Глава 52 Легенда
— Ох, не хорошо… — присев, хрипит Серафим Степанович.
Он смотрит в темноту, словно пытаясь что-то в ней найти. И даже не замечает, что я уже стою неподалеку со свечей в руках.
— Ох, как же нехорошо вышло-то, — добавляет он и ощупывает затылок.
По его движениям понимаю, что на затылке он нащупывает кровь. Иначе просто нечего было бы после этого изучать.
— Серафим Степанович, вы в порядке? — подхожу к мужчине и прикладываю ладонь к затылку.
Пальцы тут же начинает покалывать, а рана — заживать.
Не боюсь, что он заметит. Не боюсь, что он поймет, что происходит. Ведь сейчас он растерян и ничего не понимает. К тому же, я собираюсь оставить небольшой участок кожи не заживленным.
— Анастасия Павловна? Что случилось? — хрипит он, повернувшись ко мне.
В глазах врача вижу растерянность. Похоже, что Кадир неслабо приложился ему по голове. Но в этом нет ничего страшного. Ведь я рядом. Я помогу ему.
— На нас напали, — нахожусь и придумываю правдоподобную историю. Знаю, что не могу рассказывать о покинувшей дежурство Аглае. Не могу рассказывать о том, как она спасла меня. — Вы приняли удар на себя, защитили меня.
— Похоже, что не очень-то я вас и защитил, — понемногу он начинает приходить в себя. И снова тянется ощупывать голову. — И ударил-то меня гад не сильно, а голова, как ватная…
— Сильно ударил он вас, — спешу поправить его слова. — Только крепкий вы больно оказались, Серафим Степанович. Не смог он сильно вам навредить.
— Вот же гад! — рычит врач, поднимаясь на ноги. — Кто хоть таков-то? Убег ведь, наверное?
— Да нет, не убег, — хмыкаю я, понимая, что остается мне только себе все лавры забирать. — Он пока на вас отвлекся, я ему по голове и ударила. Вон, лежит, еле дышит.
А Кадир действительно лежит и не шевелится. Хотя, мне показалось, что Аглая толком ничего плохого ему не сделала. Только ударила.
— Жив хоть? — усмехается Серафим Степанович. Врач подходит к мужчине и проверяет дыхание. — Жив, голубчик, — усмехается он. — Вы, Анастасия Павловна, не перестаете меня удивлять! И операции вы проводить горазды и постоять за себя способны…
— Если бы не вы, я бы точно не справилась, — предпочитаю снизить градус личной ответственности. — Вы ведь от Кадира меня закрыли. Если бы не вы, я бы ни за что не спаслась.
— Что там, закрыл, — отмахивается Серафим Степанович. — Сам прохлопал момент, да завалился среди комнаты. Что ж, я не понимаю, что ли? Да, впрочем, это не важно. Важно, что живы все и здоровы остались.
— Это точно, — слышу шорох снаружи и с опаской оглядываюсь на дверь. — А это еще кого принесло?
В следующее мгновение дверь открывается и в дом заглядывает мужчина. Солдат.
— Прошу нас простить великодушно. Задержались, — сходу заявляет он. — Патруль к месту службы прибыл!
— Так опоздали вы, голубчики, — хмыкает Серафим Степанович. — Вон, княжна до вас с преступником управилась.