— Раз уж вы сами об этом упомянули… — воспользовавшись паузой в музыке, Владимир Георгиевич берет в руки бокал и поднимает его вверх. — Господа! Попрошу вашего внимания!
— Что вы делаете? — шепчу я, замечая, как все вокруг устремляют на нас свои взгляды.
— Господа! Сегодня, в столь радостный день, я хочу поднять тост за нашего замечательного Серафима Степановича, подарившего жизнь многим моим сослуживцам! — заявляет князь. — Но, помимо этого, с позволения Серафима Степановича, я хочу объявить о своей помолвке с княжной Анастасией Павловной Стырской! С этого момента и до конца наших дней, прошу вас считать нас мужем и женой!
— Ну вы, князь, и выдумщик, — возмущаюсь, а сама так и свечусь от счастья.
— Простите великодушно, что так долго тянул с помолвкой, — поворачивается ко мне Владимир Георгиевич. — Но я не мог сделать это, пока не получу ее благословение…
Князь кивает куда-то мне за спину, и я тут же оборачиваюсь.
Сперва никого не нахожу. Мне кажется, что в зале нет никого, кого Владимир Георгиевич мог бы просить нас благословить. Но вскоре я все же замечаю ту, о ком идет речь.
Княгиня Агриппина Филипповна Стырская, облаченная в пышное черное платье с каплями жемчуга на кружевной выкройке, идет в мою сторону, гордо подняв голову.
Она смотрит на меня, прям мне в глаза и, кажется, даже через расстояние она видит мою душу. Душу, занявшую тело ее любимой внучки.
— Здравствуйте, Агриппина Филипповна, — произношу я, с трудом сдерживая подкатывающий к горлу ком. — Я…
— Вот, значит, какой ты стала… — сухо произносит женщина. Она оказывается еще старше, чем я ее себе представляла, но это не мешает ей быть строгой и властной.
— Я не виновата, что… — начинаю оправдываться за поступок, который не совершала, за то, чего не планировала делать. Но княгиня не дает мне закончить фразу:
— Я знаю, дитя! — произносит она и берет меня за подбородок. — Я рада, что это право досталось достойной. Хотя мне и жаль, что все получилось именно так.
Княгиня говорит очень странно, явно скрывая от посторонних суть нашего разговора. Она все знает. Она все видит. И… она принимает замену, благословляя меня прожить свою новую жизнь в теле ее внучки.
— Спасибо вам, — делаю книксен и поворачиваюсь к Владимиру Георгиевичу. — Спасибо вам, князь, — благодарю его за эту встречу.
Не знаю, почему Владимир Георгиевич решил, что не имеет право просить моей руки без позволения Агриппины Филипповны, но он все сделал правильно. Ведь только теперь, когда я получила официальное одобрение находиться в этом теле, я могу начинать новую полноценную жизнь.
Жизнь, наполненную любовью и радостью.
Жизнь, наполненную счастьем!