– Ах, вот что! – Андрей протянул ей тетрадь.
– Я просто свериться! – Дашка взяла ее и юркнула к себе за парту. Андрей пригладил медные волны на голове, оправил пиджак, одел очки и тут же нарвался на колючий взгляд Курицына. Неужели он еще не истратил всю сегодняшнюю злость!?
Сегодня легкая персиковая блузка и брюки из плотной ткани. Елена Сергеевна стремительным вихрем летала по классу, раздавала сочинения, и говорила приветливые слова ученикам. Богдан ждал. Он старался не глазеть на учительницу, но кожей, спиной и каждым своим волоском ощущал все ее движения, слышал мимолетные замечания, улавливал дуновения воздуха , который нес терпкий, чуть заметный аромат духов. Вот она подошла к Андрею:
– Андрей Чижов, ты слишком к себе строг!
Тетрадь легла рядом с Ритой Калашниковой. Рядом с Дашкой… Очередь Герасимова, учительница на минуту остановилась и прижала пальцем тетрадь :
– Когда ты перестанешь хитрить и лениться, Миша!? – Мишка поднял на нее виноватый взгляд. – Даю тебе последнюю возможность исправиться! – и снова стрелой по классу.
Герасимов открыл тетрадь и Андрей мог заметить одну сиротливую строчку под заголовком сочинения: я не доживу до старости.
Елена Сергеевна ушла вперед к парте Курицына. Богдан позволил себе направить взгляд в ее сторону. Тут он заметил, что Прихвостень, пока учительница не видит, протянул руку в ее сторону и схватил… Ох!… Там, где нельзя хватать! Елена Сергеевна вздрогнула, Прихвостень это заметил и сальная улыбочка расползлась по его лицу! Богдан даже смог расслышать, как он слюнявым шепотом бросил Курицыну что-то вроде: "Покраснела, как рак"! Елена Сергеевна вернулась к своему занятию, будто ничего не случилось. Но кое-что случилось – гадкий омерзительный акт бесчестия! Богдан стиснул зубы и буравил затылок Прихвостня неподвижным взглядом. Возможно, впервые в юной душе обжигающе вспыхнула колкая ярость и заклокотал , завозился гнев! Взвыло остервенение! На миг Богдан даже забыл где находится и хотел вскочить, закричать, но опомнился. Он сглотнул, пропихивая оковалок злости подальше от поверхности и опустил взгляд. Перед ним лежала тетрадь. Богдан завертел головой в поисках учительницы, она уже была за своим столом.
– Что она сказала? – взволнованно спросил он Риту Калашникову.
– Что?
– Что Елена Сергеевна сказала о моем сочинении?
Рита пожала плечами:
– Вроде бы, ничего.
Наверное, она видела, что Богдан заметил выходку Прихвостня и ей стало неприятно, решил он! Как же это все все неудобно! Богдан почувствовал, как где-то под языком его кусает досада.
– Шестакова, пошла вон с первой парты – терпеть не могу, когда перед учительском столом сидят ученики!
Дашка Шестакова ловко подцепила свои вещи и переместилась на соседний ряд.
– Отвечать идет… – Могила в раздумьях постукивала ручкой по журналу. Ее волосы так крепко были стянуты в пучок, что , казалось, уголки глаз отползают вверх. Губы незаметно скривились в ниточку отвращения. Глухие удары кончиком ручки: пэк, пэк, пэк… Пэк! Ручка застыла, взгляд сверкнул – избрала жертву… – Ну иди, Даша, отвечай!
Дашка с готовностью выскочила из-за парты и встала у доски. Не ней была бордовая безрукавка и серая юбка в складку. Андрей взглянул на девочку и ощутил что-то теплое и успокаивающее при виде восхитительно отглаженных острых углов ее юбки. Дашка бодро начала зачитывать доказательства божественной теории происхождения человечества, как вдруг Могила резко повернулась к ней, мотнув головой:
– Стоп! – Шестакова оборвалась на полуслове и бросила на учительницу боязливый взгляд. – На дом было задание по рядам! Ты сидишь на втором ряду, а второй ряд доказывает теорию эволюции!
– Но вы же только что меня пересадили! До этого я была на первом!
– Хочешь сказать, ты не готова?
– Готова! – на лице у девочки появился румянец. – Когда вы раздавали задания я сидела на своем привычном месте. Доказательства божественной теории у меня в тетради!
– Делаешь из меня дуру!? – рявкнула Могила. Дашка ссутулила плечи и судорожно сглотнула. – Не можешь ответить, значит не готова! Раз не готова, получай заслуженную оценку! – Могила черкнула что-то в журнале.
– Но… – пискнула Дашка, ее глаза покраснели, а голос дрожал.
– Тебе так нравится слушать свой голос, Шестакова!? С тобой разговор окончен, марш на место!
Дашка бесшумно села за парту и низко склонила голову. Повисла гробовая тишина и только ручка упруго пэк, пэк…