С такими воинами, с Воителем во главе, им были бы по плечу любые высоты совершенства. Отказ Веспасиана позволить своим людям подвергнуться действию новых препаратов Фабия или его хирургическим операциям по аугметации обрек многих из них на гибель в ловушке Воителя на Истваане III. Он понимал, что Веспасиана надо было обрабатывать намного раньше, и чувство вины и предвкушение гибели многих Астартес принесло Фулгриму мощный заряд свежих ощущений.
— Воитель потребовал нашего немедленного прибытия! — закричал Эйдолон, перекрывая оживленные возгласы. — И хотя Истваан недалеко, условия путешествий в варпе осложняются, так что нам придется поторопиться. Боевой крейсер «Андроний» отправится к Истваану через четыре часа. По прибытии на место нам предстоит стать послами нашего Легиона, а по окончании битвы Воитель увидит, насколько великолепной может быть война.
Эйдолон отсалютовал Фулгриму, и примарх, прежде чем покинуть собрание, выслушал еще одну бурю оваций.
Теперь ему оставалось выполнить вторую часть обещания, данного Воителю.
Ему необходимо убедить Ферруса Мануса присоединиться к величайшей из кампаний.
19
Неверная оценка
Стук молотов и грохот отдаленных кузниц разносился по всему Анвиларию «Железной длани», но Габриэль Сантар, Первый капитан Железных Рук, его почти не слышал. По периметру зала на страже стояли морлоки в терминаторских доспехах, и самые могучие из них охраняли вход в личное убежище примарха — Железную Кузницу. В облаках пара, залетающих с палубы, грозные фигуры терминаторов напоминали Сантару мстительных хищников мерзлой тундры Медузы, в честь которых и были названы воины этого подразделения.
Его сердце билось в такт с огромными молотами на нижних палубах, а перспектива находиться в обществе двух самых могущественных созданий во всей Галактике наполняла сердце гордостью, но никак не страхом.
Феррус Манус, великолепный в блестящих черных боевых доспехах, в мерцающем кольчужном плаще, переливающемся, словно крученое серебро, стоял рядом с ним. Высокий ворот из кованого железа, как обычно, скрывал нижнюю половину его лица, но Сантар достаточно хорошо знал своего примарха, чтобы понять, что тот улыбается в предвкушении встречи со своим братом.
— Мое сердце переполняется радостью, я снова увижу Фулгрима, Сантар, — сказал Феррус.
В голосе примарха X Легиона Сантар услышал нотки беспокойства, отвечающие его собственному настроению, и он искоса глянул на своего командира.
— Мой господин, что-нибудь не так? — спросил он.
Взгляд серебряных глаз обратился в его сторону.
— Нет, не могу этого сказать, мой друг, но ты присутствовал при нашем расставании с Детьми Императора после победы над Диаспорексом. Наши Легионы прощались совсем не так, как подобает братьям по оружию.
Сантар кивнул. Он хорошо помнил церемонию прощания на верхней посадочной палубе «Гордости Императора». Церемонию пришлось провести на борту флагмана Фулгрима, поскольку «Железная длань» получила сильные повреждения, спасая «Огненную птицу» от двух крейсеров Диаспорекса, и примарх Детей Императора счел невозможным проводить на его борту столь торжественное событие.
Несмотря на гнев капитана и команды своего корабля, Феррус Манус со смехом принял условия своего брата и согласился взойти на борт «Гордости Императора».
Феррус Манус и Сантар в сопровождении морлоков прошли к ожидавшему Фениксийцу и его боевым капитанам сквозь строй гвардейцев Феникса в причудливо украшенных доспехах. Этот почетный караул был больше похож на строй вражеских воинов, нежели на гвардейцев любимого брата.
По мнению Сантара, церемония была проведена с неподобающей поспешностью. Фулгрим заключил своего брата в объятия, казавшиеся настолько же неловкими, насколько дружескими были приветствия при встрече. Конечно, Феррус Манус не мог не заметить перемен в поведении брата, но даже по возвращении на «Железную длань» он ничего не сказал. Лишь напряженно сжатые челюсти примарха, когда он смотрел на уходящие в бурлящий водоворот варпа корабли Двадцать восьмой экспедиции, выдавали его огорчение безразличием Фулгрима.
— Вы думаете, Фулгрим еще чувствует себя униженным из-за того, что произошло у звезды Кароллис?
Феррус не ответил сразу, и Сантар понял, что именно тревожит примарха.
— Мы спасли его самого и его драгоценную «Огненную птицу» от угрозы превратиться в космическую пыль, — продолжил Сантар. — Фулгрим должен быть благодарен.