Погрузчики сновали по всей палубе, перевозя ящики со снарядами и кассеты ракет, с громким ревом проезжали топливозаправщики, а рабочие в ярких комбинезонах невозмутимо управляли всем этим движением. Куда бы Остиан ни направил взгляд, повсюду кипела работа, ни на минуту не прекращалась активность только что завершившей очередную войну флотилии, не затихал грохот индустрии смерти…
— Остиан, закрой рот, — сказала Серена, посмеиваясь над его изумлением.
— Извини, — пробормотал он.
Для удивления находились все новые и новые поводы: огромные краны поднимали в своих лапах бронированные суда, словно пушинки, между боевыми кораблями в идеальном строю маршировали отряды Астартес.
Эскорт Астартес собрал всех летописцев в одном месте, и вскоре Остиану стал понятен сложный рисунок передвижений по пусковой палубе. Без этого, как он осознал, в помещении царила бы анархия и постоянно происходили бы катастрофические столкновения. Летописцев повели через пусковую палубу к высоченному космодесантнику, стоявшему вместе с двумя итераторами на небольшом возвышении, затянутом пурпурной тканью. Все сопутствующее летописцам возбужденное веселье мгновенно испарилось. В космодесантнике Остиан узнал Первого капитана Юлия Каэсорона, воина, посетившего концерт Бекьи Кински, но итераторов он видел впервые.
— Почему здесь находятся итераторы? — прошипел Остиан. — Я уверен, там не осталось никакого населения, нуждающегося в просвещении.
— Они пришли не ради лаэров, — ответила Серена, — а ради нас.
— Ради нас?
— Конечно. Хоть лорд Фулгрим и одобряет нашу работу, он хочет быть уверен, что мы всё увидим в правильном свете, чтобы по возвращении могли рассказать правду. Я думаю, ты не забыл капитана Юлия и узнал того мужчину с редеющими волосами. Это Иполид Зигманта, довольно сдержанный тип. По-моему, он слишком любит слушать собственный голос, но, как мне кажется, это довольно распространенная среди итераторов черта.
— А женщина? — спросил Остиан, заинтересованно глазея на черноволосую красавицу.
— А это Коралин Асеник. Настоящая гарпия: актриса, итератор, да еще красивая женщина в придачу. Целых три причины, чтобы ей не доверять.
— О чем ты? Итераторы здесь для того, чтобы распространять Имперские Истины.
— Все это так, мой дорогой, но среди них есть и такие, кто словами маскирует мысли.
— Она выглядит очень милой.
— Мой дорогой мальчик, ты, как никто другой, должен понимать, что наружность — это еще не все. Внешность Гефеста не исключает наличия прекрасной души, тогда как за привлекательностью Цитеры может скрываться черное сердце.
— Это верно, — согласился Остиан и взглянул на голубые волосы Бекьи Кински, припомнив ее попытку соблазнения. — Затем он снова повернулся к Серене. — Серена, но если все это верно, то как я могу доверять тебе? Ты ведь очень красивая женщина.
— А ты можешь мне довериться, поскольку я, как художник, всегда ищу суть вещей. Актриса же скрывает от публики свое истинное лицо и показывает только то, что считает нужным.
Остиан хихикнул, но в этот момент раздался звучный и мелодичный голос капитана Юлия Каэсорона, достойный самого искушенного итератора:
— Уважаемые летописцы, я сердечно рад вас сегодня видеть, поскольку ваше присутствие послужит оправданием деяний, совершенных моими воинами и мной на Лаэране. Не стану отрицать, война была тяжелой, нам приходилось сражаться на пределе возможностей, но подобные испытания только помогают нам приблизиться к совершенству. Как учит нас лорд-командир Эйдолон: чтобы испытать себя, нам всегда нужен противник, на котором можно проверить свои силы. Из всех летописцев мы выбрали вас, самых выдающихся документалистов и хроникеров нашей экспедиции, чтобы показать вам новый мир Империума, а вы в свою очередь должны рассказать об увиденном остальным.
У Остиана стеснило грудь от неожиданной похвалы, высказанной в их адрес Астартес, а красноречие капитана приятно удивило.
— Однако Лаэран все еще является зоной боев, и, хотя отряды лорда-командира Файля обеспечивают безопасность, вам предстоит увидеть последствия войны — кровавые и грубые свидетельства сражений. Пусть они вас не пугают. Чтобы рассказать правду, вы должны увидеть войну, ее славу и ее жестокость. Для достижения истины вы должны испытать все сопутствующие ей ощущения. Если кто-то чувствует, что подобные сцены могут его оскорбить, пусть подаст знак, и его освободят от этой поездки.
Ни один человек не откликнулся на предложение, да Остиан и не ожидал, что такие найдутся. Вряд ли кто-то мог противиться искушению увидеть новый мир, и по лицу Каэсорона он понял, что воин разделяет их нетерпение.