Работа по усовершенствованию других органов только начинается, но Фабий питал большие надежды на результаты улучшения бископеи, что привело бы к грандиозному развитию мышц, и тогда все Астартес станут сильными, как терминаторы, способные голыми руками пробить танковую броню. Мультиспектральные глаза лаэров снабдили его массой информации, которая, как он рассчитывал, пригодится при экспериментах с железой оккулоба. В стерильных боксах перед ним, словно бабочки, были наколоты десятки глазных яблок; введенные в них химические стимуляторы должны улучшить возможности оптических нервных узлов.
После некоторых изменений Фабий надеялся создать новый орган зрения, который с равной результативностью будет работать и в темноте, и при ярком сете, и в условиях стробоскопического эффекта. Такое зрение исключит для Астартес опасность заблудиться или потерять ориентацию.
Первый успех Фабия заключался в тысячах флаконов голубой жидкости, стоявших перед ним на стальных полках. Это снадобье он синтезировал из генетического соединения железы лаэров, аналогичной щитовидной железе людей, и бископеи.
При испытании транквилизатора на смертельно раненных воинах Фабий убедился, что перед гибелью в их телах значительно ускорился метаболизм и возросла физическая сила. После некоторой доработки снадобье контролировало изменения таким образом, чтобы защитить сердце от перегрузки, и теперь все было готово, чтобы распространить его в Легионе.
Фулгрим одобрил применение препарата, и через несколько дней средство будет циркулировать в крови каждого воина, который пожелает им воспользоваться.
Фабий выпрямился над распростертым перед ним телом и усмехнулся при мысли о подвластных ему чудесах. Теперь он наверняка получит свободу действий и улучшит физическое состояние Детей Императора.
— Да, — прошипел он, и темные глаза сверкнули в предвкушении раскрытия секретов работы Императора. — Я обязательно узнаю твои тайны.
Краски на палитре кружились перед глазами Серены, но их тусклость приводила художницу в ярость. Большую часть утра она провела в поисках красного цвета для изображения заката над Лаэраном, но разбросанные вокруг пустые тюбики и сломанные кисти без слов свидетельствовали о постигшей неудаче. На полотне нетерпеливыми карандашными штрихами уже вырисовывался контур картины, которая, по мнению Серены, должна стать ее величайшей работой… Если только удастся подобрать нужный тон красного цвета!
— Проклятие! — закричала она и швырнула палитру в стену с такой силой, что деревянная дощечка разлетелась в щепки.
От разочарования перехватило горло, и дыхание вырывалось короткими болезненными толчками. Серена опустила голову на руки, и вслед за разрывающими грудь рыданиями хлынули слезы.
Очередная неудача вызвала яростный приступ гнева, и она схватила обломок кисти и вдавила зазубренный край в мягкую кожу предплечья. Вспыхнула сильная боль, но, по крайней мере, она ее чувствовала. Кожа лопнула, по расщепленной деревяшке заструилась кровь и немного успокоила ее. Только боль оставалась реальной, и Серена глубже вонзила обломок в тело, наблюдая, как ручеек крови сбегает по бледным полоскам старых шрамов.
Длинные темные волосы слипшимися прядями свисали до пояса и пестрели пятнами засохшей краски, а кожа Серены приобрела нездоровую бледность, как у человека, не спавшего несколько дней. Покрасневшие глаза слезились, а под обломанными ногтями чернела грязь.
После возвращения Серены с поверхности Лаэрана студия приобрела такой вид, будто ее громили какие-то вандалы, но виной тому была безумная жажда творчества, из-за которой недавно аккуратная комната стала похожей на поле битвы.
Желание рисовать вспыхнуло с такой силой, что Серена не могла ему противиться. Жажда творчества была всепоглощающей и немного пугающей… Ее обуяло желание создать произведение, отражавшее страсть и чувственность. Серена заполнила три полотна яркими красками и светом, она работала словно одержимая до полного изнеможения, пока сон не свалил художницу прямо в разгромленной студии.
Проснувшись, она критическим взглядом окинула созданные картины, но увидела лишь грубые мазки и примитивные цвета, не имевшие ничего общего с жизненной силой, запомнившейся после посещения храма. В беспорядке студии Серена разыскала пикты с изображениями храма, величественного кораллового города, его великолепных стройных башен и удивительно ярких небес и океана.