Соломон улыбнулся и придвинулся ближе:
— Благодарю, но на твоем месте я удержался бы от таких выражений. Не думаю, чтобы лорд Фулгрим был доволен восхвалениями Второй роте. Но это так, между прочим. Я подошел сюда не для того, чтобы выслушивать похвалы в свой адрес.
— А для чего же? — спросил Люций.
Соломон не обратил внимания на его вызывающий тон:
— Капитан Тарвиц, во время повествования Эйдолона о войне на Убийце я за тобой наблюдал, и мне показалось, что лорд-командир рассказал не обо всем, что там происходило. Мне бы хотелось услышать твою версию событий, если ты понимаешь, о чем я говорю.
— Лорд Эйдолон описал кампанию так, как он ее воспринимает, — нейтральным тоном произнес Тарвиц.
— Ну же, Саул! Ты не против, если я тебя буду так называть? — спросил Соломон. — Со мной ты можешь быть откровенным.
— Почту за честь, — искренне ответил Тарвиц.
— Нам с тобой обоим известно, что Эйдолон выдающийся хвастун, — продолжал Соломон, и Тарвиц поразился откровенности капитана.
— Лорд-командир Эйдолон для вас старший по званию офицер, — вмешался Люций. — И было бы неплохо об этом помнить.
— Я разбираюсь в субординации! — огрызнулся Соломон. — И кстати, я старше тебя по званию. Прошу об этом не забывать.
Люций поспешно кивнул, а Соломон продолжил начатый разговор:
— Так что же в действительности произошло на Убийце?
— Только то, о чем рассказывал лорд-командир Эйдолон, — быстро ответил Люций.
— Это правда, капитан Тарвиц? — спросил Соломон.
— Ты посмел назвать меня лжецом? — возмутился Люций, и его рука метнулась к рукоятке меча, сработанного на Урале в кузницах клана Террават, еще во времена Объединительных войн.
Соломон заметил этот жест и, расправив плечи, повернулся к Люцию лицом, словно ожидая нападения. Если капитан Деметр был выше Люция, шире его в плечах и, несомненно, сильнее, то мастер меча был более поджар и скор. Тарвиц попытался прикинуть, кто одержал бы победу в такой схватке, но был благодарен судьбе, что она никогда не сможет состояться.
— Я помню, как ты пришел сюда в первый раз, Люций, — сказал Соломон. — Тогда я увидел в тебе задатки отличного офицера и превосходного воина.
Люций расцвел от удовольствия, но Соломон еще не закончил:
— Теперь я вижу, что ошибался. Ты всего лишь подхалим и льстец, не уловивший различия между совершенством и превосходством.
Тарвиц увидел, как лицо его приятеля сделалось багровым, а Соломон продолжал:
— Наш Легион сражается за чистоту помыслов, равняясь на Императора, возлюбленного всеми, но мы не должны стремиться стать таким, как он, поскольку Император — единственный и неповторимый над всеми нами. Не спорю, наши доктрины порой делают нас в глазах остальных надменными и запальчивыми, но в гордыне нет места безупречности. Никогда не забывай этого, Люций. Урок закончен.
Люций напряженно кивнул, и Тарвиц видел, что ему требуется все самообладание, чтобы не дать гневу вырваться наружу. Краска исчезла с лица Люция, уступив место бледности.
— Благодарю за урок, капитан. Могу лишь надеяться, что когда-нибудь я преподнесу тебе такой же.
Соломон лишь улыбнулся, а Люций коротко поклонился и развернулся, направляясь к Эйдолону.
Тарвиц с трудом удержался от усмешки.
— Ты же понимаешь, что он никогда этого не забудет, — предупредил он Соломона.
— Вот и отлично, — ответил Соломон. — Возможно, он что-нибудь усвоит.
— Я бы не стал на это рассчитывать, — усомнился Тарвиц. — Он не из тех, кто быстро учится.
— В отличие от тебя, не так ли?
— Я стараюсь служить в полную силу своих способностей.
Соломон рассмеялся:
— Надо отдать тебе должное, ты очень тактичен, Саул. Знаешь, при первой встрече я принял тебя за обычного линейного офицера, но теперь начинаю думать, что ты способен на великие дела.
— Благодарю, капитан Деметр.
— Соломон. А поскольку наше собрание закончено, я думаю, мы с тобой можем поговорить.
Красивее планеты, чем Двадцать восемь — четыре, Соломону еще никогда не приходилось видеть. С орбиты поверхность выглядела совершенно мирной; цветущая суша перемежалась кристально-голубыми океанами, а в атмосфере белели спирали легких облаков. Поступившие данные разведки свидетельствовали о том, что воздух планеты пригоден для дыхания и не тронут загрязнениями промышленных выбросов, как в большинстве миров Империума, давно превратившихся в кошмарный промышленный ад. Кроме того, на планете не было обнаружено никаких признаков разумной жизни.