Фулгрим поднял руку, заставив скульптора замолчать:
— Благодарю за потраченное время, мастер Делафур. Продолжай работу над своей несовершенной статуей.
Примарх Детей Императора в сопровождении гвардейцев Феникса покинул студию, оставив Остиана дрожать от страха при мысли о том, что он, сам того не желая, заглянул в душу Фулгрима.
Остиан услышал, что к нему кто-то обращается, и поспешно стряхнул оцепенение, вызванное воспоминаниями о визите примарха. Подняв голову, он увидел перед собой бледнокожего Астартес.
— Я Люций, — сказал воин.
Остиан кивнул:
— Я знаю, кто ты.
Люций самодовольно улыбнулся:
— Мне сказали, что ты дружен с Сереной д'Анжело. Это правда?
— Полагаю, это так, — ответил Остиан.
— Тогда не мог бы ты проводить меня в ее студию? — спросил Люций.
— Зачем?
— Разумеется, я хочу, чтобы она нарисовала мой портрет, — усмехнулся Люций.
13
Новая модель
Нетронутый мир
«Мама Джуана»
Апотекарий Фабий, облаченный в хирургическую робу, склонился над пациентом, лежащим на операционном столе, и кивнул медицинским сервиторам. Они приподняли автохирурга до уровня коммуникационного устройства, висевшего у Фабия на поясе, и защелкнули зажимы. Теперь нервная система апотекария непосредственно управляла автохирургом.
В сущности, устройство предоставляло ему несколько различных, независимых друг от друга конечностей, выполняющих команды его мозга. Эти помощники делали свою работу намного точнее и быстрее, чем любой ординатор или медсестра. Кроме того, сегодняшнюю операцию Фабий пожелал провести вне досягаемости чьих-либо глаз; его манипуляции и намерения не всем пришлись бы по вкусу.
— Тебе удобно, мой господин? — спросил Фабий.
— Ты еще заботишься о моем удобстве! — сердито бросил Эйдолон, явно чувствуя себя неловко и уязвимо на операционном столе.
Лорд-командир, готовясь доверить себя скальпелю Фабия, снял не только доспехи, но и одежду и теперь лежал на холодном металле полностью обнаженным.
Вокруг него шипели и урчали различные механизмы, а шею покрывал слой антисептического геля. Холодный голубой свет флюоресцентных ламп придавал коже мертвенно-бледный оттенок, а на полках по всему апотекариону стояли стеклянные колбы с отвратительными на вид кусками плоти, о назначении которых Эйдолон не имел ни малейшего представления.
— Очень хорошо, — кивнул Фабий. — Как я понимаю, ты уже поговорил со своими подчиненными капитанами насчет дополнительных операций по аугметации?
— Поговорил, — подтвердил Эйдолон. — Я думаю, в течение нескольких недель они доложат тебе о своем согласии.
— Отлично, — прошипел Фабий. — У меня найдется что им предложить!
— Сейчас не время об этом думать, — заметил Эйдолон.
Мощное седативное средство уже начало действовать, и его голос звучал совсем тихо и слегка неразборчиво. Фабий проверил на мониторе показатели метаболизма лорда-командира и добавил в систему еще несколько капель смеси, в состав которой входило средство и его собственного изобретения.
Взгляд Эйдолона беспокойно следил за яркими линиями на экране, а на лбу заметно заблестела испарина.
— Я вижу твое нежелание расслабиться, мой господин, — произнес Фабий.
Холодный свет блеснул на многочисленных лезвиях скальпелей, висевших наготове над телом Эйдолона. Лицо лорда-командира перекосилось от гнева.
— А как ты думаешь, апотекарий? Ты собираешься располосовать мое горло и вставить имплантат, о назначении которого ты мне так и не сказал.
— Это модифицированная трахея, она будет соединена с твоими голосовыми связками и позволит испускать нервно-паралитический крик, похожий на крик некоторых лаэрских воинов.
— Ты собираешься имплантировать мне орган ксеносов?! — в ужасе воскликнул Эйдолон.
— Не совсем так, — хищно усмехнувшись, ответил Фабий. — Хотя там есть частицы генома ксеносов, но я выращивал орган на геносемени Астартес, и при определенных условиях он мутировал. В сущности, я собираюсь вживить тебе совершенно новый орган, который ты можешь включать и выключать по своему усмотрению.
— Нет! — крикнул Эйдолон. — Я не хочу! Не надо мне никакой операции, если ты собираешься имплантировать взятую у ксеносов гадость!
Фабий покачал головой:
— Боюсь, отступать уже поздно, мой господин. Фулгрим одобрил мою работу, а ты потребовал, чтобы я занялся тобой после твоего возвращения. Ты ведь сам этого хотел. Ну да, стать моим первым триумфом, стать сильнее, быстрее и опаснее, чем прежде!