Мотив может быть индуцирован только путем порождения потребности субъекта в том или ином действии (см. 7), для чего необходимо либо чего-то лишить субъекта – создать локальный дефицит в его диспозиции, вызвав тем самым его компенсаторную активность, либо наоборот, наделить субъекта такой диспозицией (способностями, орудиями труда, знаниями и т.д.), которая вызвала бы необходимость своей реализации в деятельности. И в том и в другом случае деятельность приобретает некоторую направленность независимо от того, осознается (становясь целью) или не осознается ее результат. При этом не исключается и возможная размытость какого-нибудь из указанных факторов: нестабильность в диспозиции, заторможенность мотива, неопределенность в установке, что тоже, очевидно, необходимо принимать во внимание при описании речевой регуляции.
Каждый из психологических параметров деятельности должен иметь соответствующие функции в речевой регуляции. Так, параметру диспозиции соответствуют функции, определяющие наличные или предполагаемые условия деятельности (стабилизация или дестабилизация); параметру мотивации соответствует функция интердикции (запрета, торможения мотивации) и противоположная ей функция снятия запрета, разрешения – пермиссивная функция; параметру установки соответствует в системе регуляции функция предписания, или прескриптивная функция, и противоположная ей – функция отмены действия в данном направлении.
В конкретных речевых действиях со всей очевидностью реализуются следующие регулятивные формы: императив (который может выглядеть как предписание, приказ, распоряжение, совет, просьба, призыв и т.д.), интеррогатив (вопросительное высказывание), контактив – обычно это речевые стереотипы – сигналы установления, поддержания и разрыва контакта коммуникантов (см. 1), а также констатив, утверждающий то или иное положение дел в позитивной или негативной форме (он может служить откликом на вопрос или предписание).
Привязывая эти языковые формы к сфере коммуникативно-регулятивных функций, получаем следующую картину. Императив выступает как речевое действие, посредством которого говорящий навязывает адресату свою установку («делай так! Сделай это!»), что может происходить и без учета возможностей и мотивов реципиента. Такое навязывание приводит к дестабилизации и, следовательно, вместо координации деятельности к её деструкции. Кроме того императив может быть и активирующим и запрещающим, т.е. синкретически сочетает в себе функции предписания и интердикции.
Интеррогатив, с одной стороны, функционирует как средство установления обратной связи между коммуникантами, с другой стороны – как средство управления речевым действием. В общем случае необходимость в интеррогативе возникает в связи с некоторой дестабилизацией в диспозиции субъекта, появлением неопределенности, которую необходимо устранить. Посредством вопроса неопределенность, имеющая место в реальности, либо эксплицируется, либо сознательно конструируется (выявление «слабых мест» партнера или создание тупиковых ситуаций).
Констатирующие фразы, обычно квалифицируемые как повествовательные, «сообщающие», дескриптивные, могут выполнять самые разные регулятивные функции в межсубъектном общении, в зависимости от того, что они выражают: оценочное мнение говорящего или экзистенциальное суждение. Констатив может звучать как одобрение или порицание (хорошо, плохо), запрет или разрешение (нельзя, можно), говорить о необходимости действия (надо, должно) или о его отмене (не надо делать). Таким образом, констативы фактически распределяются по различным регулятивные функциям.
Констативы с экзистенциальным содержанием, т.е. утверждающие существование предмета, участвуют в формировании диспозиционных элементов регуляции. При этом они либо способствуют стабилизации деятельности, подтверждая наличие одних элементов и отсутствие других, либо вызывают дестабилизацию при вероятностном и неопределенном содержании высказывания («может быть, есть, а может быть, и нет»). Дестабилизация вызывается и фиксацией наличия неблагоприятного или, наоборот, отсутствия благоприятного фактора для деятельности.
Констатация благоприятного фактора порождает в процессе регуляции и состояние адресата, благоприятное для деятельности. В таких случаях принято говорить о стимуляции деятельности, о явлении воодушевления. Благоприятная диспозиция может осознаваться в творческой деятельности как озарение, вдохновение, очевидно, в тех случаях, когда поэт или мыслитель ощущает прилив сил, концентрацию внимания, способность решить поставленную задачу, «видение» путей ее разрешения; можно сказать, что он ощущает при этом организационную слаженность своей диспозиции, соответствие её мотивации и установке.