«охватывает все то, что должно иметься в сознании получателя лингвистически оформленного сообщения, все то, что лежит за пределами этого сообщения, имея, однако, к нему определенное отношение, и что может гарантировать правильное и исчерпывающее понимание сообщения» (1, с. 7).
Буржуазная пресса умело использует этот фактор: создает ложную пресуппозицию, т.е. при первом рассмотрении ориентирует читателя на восприятие общечеловеческих проблем, якобы далеких от политических вопросов, старается вызвать сочувствие к событиям или героям, включая даже элементы забавного, чем создает эффект правдивости и т.д. Подобная манипуляция сознанием и чувствами адресата позволяет представлять информацию далеко не безобидного характера. Большую роль в привлечении внимания читателя играют такие, например, заголовки статей:
Ecoles: rendre la vie
à ce qui meurt (LʼHumanité. 1986).
В данном примере заголовок иллюстрирует чрезвычайно острую проблему, интересующую всех (универсальный характер). Инфинитивная конструкция позволяет предположить не только то, что НУЖНО возродить школу к жизни, но и что ВОЗМОЖНО это сделать. А раз так, то читатель прочтет статью до конца в поисках путей обновления школьного образования. Вполне возможно, что он не заметит вообще, не сразу заметит или просто поверит всему, что сообщается в этой статье. И прежде всего тому, что все Зло якобы в коммунистах, что именно они довели школу до плачевного состояния. Невольно у читателя возникает убеждение: защищать интересы нации в состоянии только класс имущих, только ему можно и должно доверить миссию спасения системы школьного образования.
Ложная пресуппозиция возникает и при восприятии такого заголовка:
Minkowski: la plainte
dʼun homme trahi.
Un cri de détresse (LʼHumanité. 1986).
Упор делается на эмоции, в частности на чувство сострадания, которое не позволяет пройти мимо словосочетаний типа «человек, которого предали», «крик отчаяния». Весь текст статьи строится по названным выше закономерностям: есть универсальная проблема – предательство, вызывающее протест у всякого честного человека; есть герой, страдающий за свои убеждения; названо Зло, кроющееся в самой системе социализма, и, наконец, есть благодетель, в данном случае идеал, к которому надо стремиться. Основная цель статьи – манипулирование чувствами человека (здесь – сопереживанием), который не может пройти мимо несправедливости и в конечном итоге станет на сторону угнетенного, будет бороться вместе с ним. Сконструированная «атмосфера» текста, сотканная из разнообразных лингвистических средств, позволяет ненавязчиво, а следовательно, очень основательно, внушить читателю следующее:
– Минковский принадлежал к левым – его предали, он разочаровался;
– проблема Минковского не частная – это общая проблема социализма;
– Минковский – хороший; вот он не предает своих бывших соратников, не разоблачает их, он только высказывает опасение, что отступничество от идеалов социализма – процесс необратимый;
– идеал, к которому надо стремиться, – Америка. Только там можно найти обратное тому, что предлагают и проповедуют социалисты: свободу, компетентное решение вопросов и многое другое.
Как не посочувствовать «бедному» Минковскому? Его образ – образ обычного человека – вырастает до размеров мученика. Он не бичует социализм, не изобличает его, как делал в свое время Л. Шварц, он просто жалуется на свою судьбу, а о своей приверженность социализму говорит, как о трагедии ушедшей любви, и, более того, обеспокоен дальнейшей исторической судьбой социалистической теории:
Jʼai bien peur que ce processus de désertification du socialisme soit irrémédiable. (LʼHumanité. 1985.)
В следующем примере основная информация подается еще более замаскированно, тогда как фон её – преднамеренно выпукло. Мы вновь встречаемся с попыткой психологического воздействия на читателя. Это приглашение разделить вместе общую радость – освобождение из тюремного заключения французского журналиста Абушара. Заголовок, набранный крупным шрифтом, определяет в известной мере архитектонику и ритм текста статьи:
Abouchar:
libération
imminente (Le Monde. 1985.)
Выше этого заголовка и как будто без претензий на особое внимание – «шапка»:
Le Soviétique Ponomarev
lʼannonce à Claude Estier (Le Monde. 1985.)
В корреспонденции речь идет об освобождении французского журналиста Ж. Абушара, приговоренного 20 октября 1984 г. к 18 годам тюремного заключения. В статье не упоминаются ни причина, ни мотивы этого приговора, что преднамеренно дезориентирует читателя и искажает суть дела.