Амара замедлилась и подошла на расстояние нескольких футов к мужу. Бернард проследил за действиями Брутуса, кивнул и сказал:
— Спасибо.
Каменный пес дважды клацнул челюстями, потряс головой, осыпав почву камешками и пылью, и снова погрузился в землю, навернув пару кругов, как собака, собирающаяся лечь.
Бернард согнулся и упал на одно колено. Амара бросилась к нему.
— Бернард!
— Ничего, я в порядке, — выдавил Бернард, всё еще тяжело дыша. — Гай?
— Он жив, — сказала Амара. — Дай мне осмотреть твою голову.
— Выглядит хуже, чем есть на самом деле, — ответил Бернард. — Раны головы всегда сильно кровоточат.
— Я знаю, — ответила Амара, — но у тебя шишка размером с яйцо вокруг пореза. Сотрясение — это уже не просто ранение.
Бернард протянул руку и перехватил ее ладонь. Он посмотрел ей в глаза и сказал тихо, но жестко:
— Проверьте, как там Первый Лорд, графиня.
Она замерла в приступе гнева.
— Бернард.
— У меня есть долг перед моим правителем. Так же как и у тебя.
— Но у меня есть еще и долг перед моим мужем, — прошептала она в ответ.
Бернард выпустил ее руку и прорычал:
— Проверь состояние Гая. — И его тон стал более нежным и усталым. — Ты же знаешь, что я в порядке.
Она прикрыла лицо руками на мгновение, сделала глубокий вдох и прикоснулась к его руке. Затем повернулась и направилась к Первому Лорду.
Гай лежал на земле с закрытыми глазами. Он открыл их, когда Амара подошла, и произнес:
— Давно я этим не занимался.
— Сир?
— Охотой на гаримов. Лет с семнадцати, пожалуй. — Он тяжело вздохнул. — В то время это определенно отнимало меньше сил.
В его голосе сквозила боль, как в начале их путешествия.
— Вы ранены.
— Нога, — тихо ответил он. — Та, что была здоровой.
Он кивнул в сторону всё еще дергавшегося гарима.
— Боюсь, этому парню удалось зажать ее меду собой и камнем. Я практически уверен, что она сломана.
Амара наклонилась, чтобы осмотреть ногу Первого Лорда. Она распухла, и стопа была вывернута под неестественным углом к голени. Это был сложный перелом с множеством осколков. Амара знала, насколько скверными такие переломы могут быть.
— Это определенно не открытый перелом, — тихо сказала она. — Кровотечения нет. Насколько плохо?
— Только больно, — ответил Гай, но его голос дрожал. — Бернард, насколько я могу видеть, показал себя намного лучше.
Амара осознавала, что ногу нужно зафиксировать как можно скорее. На нее нужно было наложить шину.
— Он убил трех.
— В убийстве людей заклинателям металла нет равных, — пробормотал Гай. — Но звери бьются не так, как люди. Примитивно. Дико. В их случае значение имеет только грубая сила. И, я думаю, никто не сможет упрекнуть меня в выборе спутника в этом путешествии.
Он покачал головой и несколько раз моргнул.
— Я мыслю вслух. Прошу меня простить. Разум имеет тенденцию к блужданию, когда человек находится в такоем возрасте, как мой, или страдает от невыносимой боли.
— Мы сделаем всё, что можем, сир, — сказала Амара.
— Боль не убьет меня. А у Бернарада кровотечение. Помоги ему. Я думаю, что потеряю сознание сейчас, если это не слишком вас затруд…
Первый Лорд умолк, и Амара в панике бросилась к нему. Он продолжал дышать ровно, и его пульс был уверенным. Она закусила губу в приступе сочувствия и даже обрадовалась тому, что он потерял сознание. Его травма, очевидно, была истинным мучением.
Она сняла свой плащ, свернула его и подложила под его сломанную ногу. Затем поднялась и вернулась к Бернарду. Он уже снял свой рюкзак и что-то активно в нем искал.
Амара забрала у него рюкзак и извлекла из него коробку с бинтами, мазями и лекарствами. Она промыла его рану настолько тщательно, насколько могла, но она всё равно продолжала кровоточить, что было характерно для таких ран.
— Здесь придется наложить швы, — тихо сказала она. — Это значит, что нам нужна кипяченая вода. Огонь.
— Опасно, — с трудом произнес Бернард. — Слишком заметно.
— Выбор не велик, — ответила она. — Он без сознания. Его нога сломана. Нам нужно согреть его и вправить ногу. Брутус может организовать для нас убежище?
Он взглянул на нее и снова на Гая.
— Опасно.
Она обняла ладонями его лицо.
— Бернард, у тебя травма головы. Ты с трудом говоришь и с еще большим трудом мыслишь. Доверься мне. Это необходимо.
Он тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Затем кивнул. Он открыл глаза и вяло огляделся вокруг, вглядываясь в дождь. Затем кивнул в сторону небольшого пригорка и едва слышно сказал: