Длинноногие лошади маратов двинулись какой-то танцующей рысью вниз по центральной улице Отоса, цоканье их копыт отчетливо разносилось над мостовой. В воздухе сильно пахло канимами — это был резкий, затхлый запах, отдающий металлом.
На улицах было очень тихо на протяжении всего их пути. За исключением нескольких проходящих отрядов легионеров они никого не видели. По сути…
Внезапно у Тави загорчило во рту, и он сглотнул, утихомиривая желудок.
— Люди. Где горожане?
Лицо Арариса помрачнело, но он хранил молчание. Они въехали из-под полуденных солнечных лучей в огромную, прохладную тень, отбрасываемую отвесными скалами, высящимися по обе стороны города. Тави пробила дрожь.
Они приехали на городскую площадь, расположенную вплотную к южным стенам города, и обнаружили, куда делись все жители Отоса. Там было около восьми или девяти сотен горожан, сидевших на камнях площади, и они были окружены рядами мрачных легионеров.
Еще больше гвардейцев заняло позиции на южной стене, в основном лучники. Около половины из них смотрели на площадь, а не на юг, где войска канимов, как страстно надеялся Тави, все еще отступали.
Над площадью царила тишина, мужчины, женщины и дети сидели неподвижно, не разговаривая. То тут, то там лаяли собаки или кричали дети, и весенний ветер иногда с шумом захлопывал открытую дверь.
Они находились в пятидесяти ярдах от него, но даже своими ограниченными навыками заклинательства воды Тави ощущал их тихий, едкий страх. Ощущение было невыносимым, так как, в отличие от его собственного страха, было не способно оставаться внутри.
Казалось, что каждый его волосок, каждая частичка, каждая клеточка испытывали свой собственный ужас, и это чувство разливалось по нему тошнотворными волнами.
Он отвел взгляд от людей, закрыл глаза и положил руку на эфес шпаги. Тави черпал спокойствие из спокойного холода своего оружия, позволяя ему заполнить его и защитить от страха горожан. Ощущение ужаса тут же поблекло настолько, что он смог взять себя в руки и продолжить путь.
Они подъехали к большому белому зданию. Легионеры располагались за пределами палисадника, и Тави заметил одного из сингуляров сенатора — невысокую темноволосую женщину с луком, охранявшую вход.
Когда они спешились, один из камердинеров Первого Сенаторского вышел из дома и поспешил принять у них поводья лошадей.
— Добрый день, капитан Сципио.
— Добрый день… — Тави поднапряг память. — Тарис, не так ли?
Камердинер улыбнулся и склонил голову.
— Так точно, сэр. Сенатор ожидает вас. Идите прямо, через центральную дверь, вы найдете его в кабинете слева.
— Спасибо, Тарис, — ответил Тави.
Он взглянул на Арариса, тот кивнул в ответ. Тави поправил свой плащ и бодро зашагал вперед.
Арарис не отставал от него, держась позади и левее, глаза его были прищурены, взгляд — беспокоен.
В прихожей было еще несколько легионеров на страже, а также оставшиеся сингуляры сенатора — отвратительного вида банда, один к одному, но ни один из них не был столь встревожен появлением гостей, как Наварис. Увидев их, она встала, стройная и смертоносная, одетая во всё черное, и подошла к ним.
— Добрый день, капитан, — вежливо сказала она.
"Нет", — подумал Тави, — "не вежливо". Что-то в её тоне казалось неуловимо противоречивым, как если бы она произнесла фразу на языке, которого не знала, выучив её звук за звуком, не понимая, в чём смысл. Это было подражание вежливости и ничего больше.
— Если ваш сингуляр будет столь любезен, чтобы подождать здесь, сенатор ждёт вас.
— Сэр, — тихо сказал Арарис. Это было так близко к протесту, как никогда раньше.
— Я уверен, что сенатор не будет возражать, если вы займёте позицию за дверью кабинета, — сказал ему Тави.
Наварис, прищурившись, посмотрела на них, и сказала:
— Вряд ли будет иметь значение, где он стоит, если что-то случится.
Арарис помедлил в нерешительности и очень медленно повернулся, чтобы смерить взглядом дуэлянтку. Она ответила ему тем же.
— Пожалуй, ты права, — сказал Тави. — В конце концов, вас здесь пятеро, а он один. Это серьёзное несоответствие. — Он снял плащ и бросил его в грудь Наварис, как если бы она была всего лишь слугой. — Так почему бы тебе не сбегать и не привести ещё пятерых или шестерых. Это бы сделало силы равными.
Женщина чисто рефлекторно схватила плащ, и её тусклые, как у рептилии, глаза блеснули неожиданным, непонятным светом. Тави проигнорировал её и шагнул мимо неё к указанной двери. Арарис последовал за ним, огляделся в комнате после того, как Тави вошёл, и занял позицию непосредственно вблизи кабинета.