— Насаг, — ответил Тави, повторяя его жест. — Где мой человек?
Уши канима дернулись в жесте, который Тави распознал как согласие. Насаг что-то буркнул себе под нос, и другой каним, меньше ростом, покрытый шрамами и густым седым мехом, появился из-за ствола дерева, ведя перед собой Эрена.
Руки курсора были связаны кожаными ремнями, рубашка — испачкана грязью, а под глазами залегли темные круги, но в целом он выглядел неплохо.
Тави опустил руку в карман и достал оттуда черную фигурку, присланную Насагом. Он бросил ее лидеру канимов, и тот поймал ее непринужденным движением лапы.
Насаг кивнул Тави и прорычал что-то еще. Старший каним достал нож из-за пояса, и Тави напрягся. Однако его опасения были безосновательными. Нож разрезал путы Эрена и был возвращен на свое место за поясом.
— Иди к своему капитану, — прорычал Насаг.
Эрен взглянул на него с опаской, но быстрым шагом направился к Тави.
— Ты в порядке? — Спросил Тави.
— По большому счету — смущен, — ответил Эрен. — Я даже приблизиться к ним не успел, а они уже меня обнаружили.
Тави кивнул, достал нож из-за пояса и протянул Эрену. Курсор принял его с благодарным кивком и тут же развернулся, чтобы прикрывать их со спины.
— Ты вернул мне моего разведчика, — прорычал Насаг. — Я вернул тебе твоего. Чаши весов между нами уравновешены.
— Согласен, — сказал Тави. — Твои войска хорошо сегодня сражались.
— Мы делаем то, что должны, — ответил Насаг. — Почему ты хотел поговорить со мной?
— Чтобы обсудить решение наших проблем.
— Проблем, — сказал Насаг. Слово прозвучало с булькающим рычанием, служившем у канимов эквивалентом смешка. — О какой проблеме ты говоришь?
— Я начинаю думать, что наши люди умирают напрасно, — ответил Тави. — Эта война не приносит пользы ни твоему государству, ни моему.
— Мы сражаемся за наши жизни, капитан, — прорычал Насаг. — Новый день является достаточным выигрышем для меня.
— А мы сражаемся защищаясь против захватчиков, — ответил Тави. — У нас обоих достаточно причин, чтобы вести войну. Но я уверен, что достижение мира будет для нас взаимовыгодным.
Сверкающие черные глаза Насага сузились, но уши остались совершенно неподвижными и были сосредоточены на Тави.
— Объясни.
— Я хочу, чтобы вы покинули Алеру, — сказал Тави. — И мне всё равно, как вы уйдете, если вы уйдете.
Его губы разошлись в легкой улыбке, обнажая зубы.
— Мы оба понимаем, что вы не сможете держаться вечно. Даже если вы справитесь с этими легионами, против вас будут подняты другие. А в случае их поражения — следующие. Мы слишком сильно превосходим вас численно, и ты это знаешь. Рано или поздно Алера сотрет вас всех в порошок.
Грудь Насага завибрировала от предупреждающего рыка, но он не сказал ничего опровергающего высказывание Тави.
— Я не сдамся твоему племени.
— Я никогда тебя об этом не попрошу, — ответил Тави.
— Тогда что?
— Скажи мне, как много времени тебе понадобится, чтобы достроить корабли?
От удивления Насаг приподнял губы и обнажил зубы. Он пробормотал на канимском что-то, что Тави не смог уловить, а затем сказал.
— Больше, чем мне бы хотелось.
— Мой новый командир считает, что вы собираетесь использовать их против Алеры.
— Суда перевозят войска, — сказал Насаг. — Но они не нужны мне, чтобы доставить войска к Алере. Они уже здесь.
— Вы хотите отправиться домой, — тихо сказал Тави.
Прежде чем ответить Тави, Насаг сохранял тишину примерно минуту, его голос прозвучал едва слышно.
— Да.
— Иными словами, — сказал Тави, — я хочу, чтобы вы ушли, и вы хотите уйти. По мне, так мы можем решить проблемы друг друга.
— В разумном мире, возможно, — сказал Насаг, — но мы в Алере.
Тави кивнул.
— Да. Потому что Сарл направил ваших людей сюда.
— Сарл, — в голосе Насага гремела сильная ярость, одну ногу он резко отвел назад, расшвыривая грязь и старые листья. — Он был трусом и дураком.
— Ты никогда по-настоящему не поддерживал его, — сказал Тави. — Вот почему он сжег за тобой корабли.
Насаг ничего не ответил.
— Почему? — Спросил его Тави. — Почему ты последовал за ним сюда?
— Он обладал соответствующими полномочиями. У меня были приказы. Моей обязанностью было следовать им, несмотря на то, насколько безумными они казались.
— Понимаю, — сказал Тави, не в силах скрыть иронию в голосе.