— Последние тридцать или сорок миль будут самыми тяжёлыми.
Амара взглянула на его ногу.
— Да.
Гай уловил направление ее взгляда, и выгнул бровь. Амара почувствовала, как её лицо вспыхнуло.
— Это не было критикой, сир.
— Я сомневаюсь, что вы могли бы сделать мне больше замечаний, чем я уже сделал себе, — мягким тоном сказал Гай. Глаза его, однако, потемнели, а руки сжались в кулаки. — Прячемся от нескольких отрядов поисковиков. Убегаем до тех пор, пока граф чуть не загнал себя до смерти. Если бы мы были достаточно близко к Калару, клянусь великими фуриями, я бы…
Он оборвал себя и резко тряхнул головой.
— Но это ведь ещё не так?
— Нет, сир, — тихо сказала Амара. — Пока нет. Но мы доставим вас туда.
Гай молчал долго. Когда он заговорил, его голос был усталым.
— Да. Я надеюсь, что ты сможешь.
Амара, нахмурившись, посмотрела на него.
— Сир?
Он покачал головой.
— В любом случае, сейчас не то время.
Что-то в его голосе встревожило ее, и она почувствовала, что нахмурилась сильнее.
— Я не понимаю.
— Вот что важнее сейчас, — сказал он, опершись затылком о стенку оврага. — Немного отдохнуть. Мы должны в скором времени попытаться разбудить графа Кальдерона. Нам надо покрыть как можно большее расстояние, прежде чем стемнеет.
— Вы уверены, что готовы к этому, сир?
— Лучше бы мне быть, графиня, — пробормотал Первый Лорд, и закрыл глаза. — Лучше бы мне быть.
Глава 23
Тави провел целую вечность в мучениях, страстно желая смерти, которая принесла бы сладостное освобождение от невыносимых страданий. Остальные собрались возле его койки на борту судна, тихонько наблюдая за ним.
— Я не вижу в этом никакой драмы, — сказал Демос, его тихий голос был полон привычного равнодушия. — Его мутит. Это пройдёт.
Тави застонал, перевернулся на бок и согнулся в конвульсиях. В его желудке не было ничего, кроме тепловатой воды, но он старался, чтобы большая её часть попала в ведро. Китаи поддерживала его, пока рвота не прекратилась, и смотрела на Демоса, Тави и ведро с более или менее одинаковой неприязнью.
Демос, нахмурившись, посмотрел на ведро и на Тави.
— Хотя я беспокоюсь о запасах воды, которые он так растрачивает. — Он наклонился, чтобы обратиться непосредственно к Тави. — Я не думаю, что это будет возможно снова использовать для питья. Это сохранило бы наши…
Тави вырвало снова.
Демос вздохнул, покачал головой, и сказал:
— Это пройдёт. В конце концов.
— А что, если нет? — услышал Тави голос матери.
— Я бы не стал так волноваться, — ответил Демос. — От такого вряд ли кто-нибудь умирал.
Капитан вежливо кивнул им и вышел из каюты.
— Леди Исана? — спросила Китаи. Тави показалось, что её голос звучал напряжённо. — А ваша водная магия ничем не может помочь?
— Не без вмешательства в работу заклинателей Слайва, — тихо сказал Арарис.
— Я не понимаю, — сказала Китаи.
— Они заклинатели фурий воды, Китаи, — пояснил Эрен, с койки над Тави. Тави услышал шелест бумаги, когда молодой курсор перевернул страницу в своей книге. — Они необходимы на любом морском корабле, чтобы помешать левиафанам ощутить нас.
— Левиафаны, — сказала Китаи. — Как те, что пожирали отходы и канимов в Элинархе?
— Те были только сорок или пятьдесят футов в длину, — сказал Эрен. — Детёныши, так сказать. Взрослый левиафан, даже довольно маленький, разбил бы этот корабль в щепки.
— Зачем ему делать такое? — спросила Китаи.
— Они защищают территорию, — ответил курсор. — Они нападут на любое судно, вошедшее в воды, которые они считают собственностью.
— И эти заклинатели могут помешать этому?
— Они мешают левиафанам заметить судно, — сказал Эрен. — Конечно, если разыграется хороший шторм, иногда левиафаны находят корабль.
После задумчивой паузы, он добавил:
— Мореходство — это опасное занятие.
Китаи зарычала.
— Тогда почему бы нам не пристать к берегу, где вода слишком мелкая для приближения этих зверей, чтобы позволить леди попытаться его исцелить?
— Нет, — Тави удалось рявкнуть. — Нет времени… чтобы тратить его… из-за моего изнеженного желу… — Он замолчал, прежде чем успел закончить слово, и снова согнулся.
Китаи поддерживала его, пока его рвало, потом приложила фляжку с водой к его губам. Тави пил, хотя это казалось бессмысленным.
Вода едва успевала попасть в желудок, прежде чем его покинуть. Мышцы на его животе горели от постоянного напряжения и ныли от боли.
Тави взглянул вверх, чтобы найти мать, смотрящую на него, с нежностью и озабоченным выражением на лице.