Фурии земли не могут сделать своего хозяина тяжелее, а ноги его всегда должны быть на земле.
Тави подтянул колени под себя и выскользнул из ослабевшего захвата Крассуса. Он схватил Рыцаря за тунику возле горла, соверщил кувырок и при помощи рук и ног швырнул Рыцаря на деревянное крыльцо ближайшего магазина. Крассус сильно ударился, но тут же вскочил на ноги, лицо его потемнело от злости.
Тави бросился на крыльцо вслед за Рыцарем, и когда тот поднял голову, чтобы взглянуть на него, нога Тави, обутая в тяжелый армейский сапог, была уже на полпути к губам Крассуса. Последовал сокрушительный удар и Крассус отшатнулся.
Тави скользнул в сторону, парируя неуклюжий контрудар одной рукой, и ударил Крассуса кулаком по носу и губам, затем резко толкнул его, отчего тот ударился затылком о стену магазина. Юноша зашатался и упал. Когда он попытался встать, Тави ударил его еще раз.
Крассус снова зашатался.
Тави тяжелым ударом снова отправил его на деревянный пол.
В общей сложности ему пришлось четыре раза швырнуть Крассуса на землю, прежде чем окровавленный молодой рыцарь испустил стон и распластался на крыльце.
Руки Тави ужасно болели. Они не были одеты в краги, и он разбил костяшки о голову Крассуса. Хотя, подумал он, в этом не было ничего удивительного, — она была почти такой же дубовой, как и у Макса.
— Закончим на этом? — задыхаясь спросил Тави.
— Вор, — произнес Крассус. Или Тави это только показалось. Слово получилось невнятным. Чего и можно было ожидать от человека с разбитыми опухшими губами, сломанным носом и, возможно, несколькими выбитыми зубами.
— Может быть. Но я лучше умру, чем подниму руку на родного человека.
Крассус поднял глаза и взглянул на него с ненавистью. Но Тави разглядел вспышку стыда в его глазах.
— Я полагаю, всё это из-за красного камня? — Спросил Тави.
— Не понимаю, о чем ты, — мрачно ответил Крассус.
— В таком случае я ничего не знаю о кошельке, — сказал Тави, глядя на поверженного юношу.
Тави не обладал преимуществами опытного заклинателя воды, но он и не нуждался в фуриях, когда речь заходила о проницательности. Крассус не лгал Тави о камне. Он действительно ничего о нем не знал.
— Теперь ты добьешься того, чего хочешь, — тихо произнес Крассус. — Ты пошлешь меня к капитану, не так ли? И меня вышвырнут из Легиона. Отправят домой с позором.
Тави какое-то время разглядывал Крассуса. Затем сказал:
— За падение с лестницы тебя не разжалуют.
Крассус удивленно моргнул.
— Что?
— Сэр Крассус, о чем, вороны вас забери, по-вашему извещают эти барабаны? Отбивают колыбельную селедкам? Мы готовимся к битве, и я не предприму ничего, что могло бы лишить Легион одного из способных Рыцарей и нашего Трибуна Медицины. — Тави протянул руку. — Насколько я могу судить, вы упали с лестницы, и покончим с этим. Руку.
Молодой человек уставился на руку Тави, неуверенно мигая, но все же нерешительно принял ее и позволил Тави помочь ему подняться.
Выглядел он ужасно, но, хотя Тави и знал, что травмы его были болезненными, назвать их серьезными было нельзя.
— Я полагаю, твоя мать подослала тебя? — Спросил его Тави.
— Нет, — ответил Крассус.
Тави недоверчиво изогнул бровь.
Глаза Крассуса вспыхнули яростью.
— Я ей не слуга. И не собака.
— Если она не велела тебе сделать это, то что же ты здесь делаешь?
— Она — моя мать, — ответил Крассус, сплевывая кровь. — Я приглядываю за ней.
Тави широко раскрыл глаза, осознав истинные намерения юноши.
— Ты сделал это не для того, чтобы защитить ее, — сказал он тихо. — Ты пытался защитить меня.
Крассус замер на мгновение, глядя на Тави, затем отвел взгляд.
— Вот почему ты не воспользовался мечом, — продолжил Тави. — Ты и не собирался вредить мне.
Крассус вытер рот рукавом.
— У нее… такой характер. Она уже дошла до предела. Она ушла сегодня вечером. Я надеялся найти тебя и вернуть кошелек ей. Хотел сказать, что нашел его на земле.
Он покачал головой.
— Я не хотел, чтобы она поступала опрометчиво. Иногда ее ярость захлестывает всё хорошее в ней.
— Как с Максом? — сказал Тави.
Крассус скривился.
— Да. — Он взглянул в сторону лагеря. — Максимус… некоторые из этих шрамов должны были достаться мне. Он покрывал меня, пытаясь защитить.
Он взглянул на Тави.
— Ты мне не нравишься, Сципио. В отличие от Макса. И я задолжал ему. Вот почему я пришел сюда. Я хотел примирения. Я думал, что мы могли бы… — Он пожал плечами. — Провести какое-то время вместе, не возвращаясь в Антиллус. Мать сказала мне, что собиралась извиниться перед ним за то, как относилась к нему.