Она не хотела. Она не могла вспомнить, почему, но знала, что не хочет смотреть на Арариса.
Но она не могла найти в себе сил сопротивляться команде центуриона. Она посмотрела.
Арарис, Линялый, самый близкий друг ее мужа, лежал бледный и неподвижный. В течение нескольких дней он слабо кашлял, но это уже прекратилось где-то в размытом, недалеком прошлом.
Его грудь едва заметно поднималась и опускалась, каждый раз издавая булькающие звуки. Его кожа покрылась нездоровыми, желтоватыми пятнами на торсе и шее. Трещины изрезали кожу, воспаленные язвы опухли и покраснели.
Его волосы висели лохмами, и каждая деталь его тела казалась мягкой, какой-то нечеткой, как у все еще сырой глиняной статуи, медленно тающей под дождем.
Две вещи выделялись четко.
Клеймо на его лице, казавшееся безобразнее и резче, чем когда-либо прежде.
И засохшая кровь над губами, с отталкивающими, темно-алыми пятнами на них.
— Вспомните, что говорила леди Верадис, — сказал ей Джиральди. — Все кончено.
Исана смотрела на кровь, вспоминая, что она означает. У нее не было сил покачать головой, но ей удалось прошептать:
— Нет.
Джиральди повернул ее лицом к себе.
— Вороны побери, Исана, — сказал он сорвавшимся голосом. — В некоторых сражениях невозможно победить.
Огненная буря разразилась рядом на улице, заставив дребезжать мебель в комнате, а гладь воды в ванной для исцеления пойти рябью.
Джиральди посмотрел на окно, а затем снова на Исану.
— Пора, стедгольдер. Вы не спали несколько дней. Вы старались. Великии фурии знают, как вы старались. Но он умирает. Причем быстро. И если вы не уйдете, то умрете вместе с ним.
— Нет, — повторила Исана. Она услышала нетвердую дрожь в своем голосе, такую же как и в теле.
— Будь все проклято, — сказал Джиральди, его тон был мягким и страдающим. — Стедгольдер. Исана. Вороны и пепел, девочка. Линялый бы не хотел, чтобы ты разбрасывалась свой жизнью без причины.
— Это решение мое. — Столько слов дались ей с заметным усилием, и она почувствовала одышку. — Я не оставлю его.
— Оставишь, — сказал Джиральди, и голос его стал тяжелым и жестким. — Я обещал Бернарду беречь тебя. И если уж на то пошло, Исана, я оторву тебя от него и выволоку из этой комнаты.
Тихая и очень далекая волна неповиновения текла сквозь мысли Исаны, заставляя ее голос едва слышна рычать в окончательном решении.
— Бернард никогда не оставил бы одного из своих. — Она вдохнула. — Ты знаешь это. Линялый мой. Я не оставлю его.
Джиральди ничего не сказал. Затем покачал головой и вытащил из-за пояса нож. Он потянулся к веревкам, которыми были связаны ее и Линялого руки.
Непокорность вернулась, сильнее чем прежде, и Исана поймала запястье цетуриона своей рукой. Суставы трещали от напряжения. Пальцы побелели.
Потом она подняла голову и посмотрела в глаза центуриона.
— Тронь нас, — произнесла она, — и я убью тебя. Или умру, пытаясь.
Джиральди потрясенно отшатнулся, не из-за хватки ослабленных пальцев Исаны, она знала это, и не из-за угроз, произнесенных слабым голосом. А из-за того, что было в ее взгляде.
— Вороны, — прошептал он. — Ты действительно готова на это.
— Да.
— Почему? — потребовал он. — Почему, Исана? И не надо говорить мне, что он просто обычный раб, которому нравилось таскаться за вашим племянником. Кто он такой?
Исана старалась мыслить ясно, старалась вспомнить, кто знал, кто мог знать, и кто абсолютно точно не знал.
Но она так устала, прошло так много лет, и было так много лжи. Ей до смерти надоели ложь и тайны.
— Арарис, — прошептала она. — Арарис Валериан.
Джиральди повторил эти слова про себя, и глаза его заметно расширились. Затем он перевел взгляд с раненого на Исану и обратно, и лицо его стало абсолютно белого цвета. Старый солдат закусил губу и отвернулся.
Морщины на его лице стали заметно глубже, как будто он разом постарел лет на десять.
— Ну, — сказал он, его голос дрожал. — В этом как-то больше смысла.
Исана выпустила его запястье.
Он посмотрел на нож в руке и вернул его в ножны на поясе.
— Если уж я не могу остановить вас… Я могу хотя бы постараться помочь вам. В чем вы нуждаетесь, миледи?
Глаза Исаны внезапно расширились, пока она смотрела на Джиральди, и вдруг увидела способ достучаться до Линялого. Ее сердце забилось, а внезапная надежда прокатилась сквозь ее усталый разум волной внезапного, покалывающего тепла.
— Вот оно, — сказала Исана.
Старый солдат моргнул и оглянулся.
— Оно? Вы о чем?
— Джиральди, принеси мне чай. Какой-нибудь крепкий. И найди мне его меч.