Вопрос:
Как сочетается картина нарастающего контроля с этим хаосом, который творится сейчас в США? Многие рассматривают беспорядки в контексте лобового столкновения демократов с республиканцами, но, вместе с тем, и тех, и других часто рассматривают как две фракции одного и того же клуба глобального управления. Допускаете ли Вы, что американские события инспирируются из третьего центра, например, из Лондона или откуда-то еще?
Ответ:
Мир намного сложнее, чтобы управляться из одного центра, будь то Лондон, Нью-Йорк или, условно, Шанхай. Кроме того, нужно забыть о демократах и республиканцах как партийных структурах. Партийная форма политической организации свое отжила, как и сама политика. Во всем мире партии уже давно превратились в административношоу-бизнесные структуры правящего слоя. Там же, где политики, в строгом смысле слова, не существовало, как, например, в России и Китае, партии, будь то КПСС, Коммунистическая партия Китая или то, что пришло на смену КПСС в Российской Федерации, партиями не являются. Это нечто другое. Причем в России даже это «нечто другое» с затуханием постсоветской эпохи агонизируют. Это особенно наглядно проявляется в попытках создать вместо старых постсоветских партий новые. Им исходно уготована судьба привластных инвалидов детства, сделочная позиция которых по отношению к власти будет намного слабее, чем таковая КПРФ или даже ЛДПР, чаще всего выполняющих для власти функцию «нанайских мальчиков». В США под маской республиканцев и демократов идет борьба совсем других сил, разворачивается совершенно другой, намного более серьезный конфликт. Речь идет о схватке внутри верхушки мирового капиталистического класса, о схватке за посткапиталистическое будущее, за то, кто кого отсечет от этого будущего и в нем. Несколько упрощая ситуацию, этот конфликт можно определить, как борьбу ультраглобалистов с их установкой на безгосударственный финансово-корпоративный электронно-цифровой мир. Так называемый концлагерь и глобалистов с их курсом на сохранение государства. Отсюда борьба за суверенитет. Модернизированная промышленность, а, следовательно, обеспечение определенных позиций, частично сокращающихся рабочих и средних слоев. При этом государство подчиняется и МВФ, и Всемирному Банку. Но, главное, продолжает существовать. В мире ультраглобалистов государства нет. Это мир мощных корпораций типа Ост-Индской компании или территории анклавов, Нео-Венеций. Мир, населенный людьми, а, по сути, биороботами без национальных, расовых, религиозных и даже половых различий. И Обама, и Клинтон — ультраглобалисты. Сегодня лицо ультраглобализма — это Хилари Клинтон, которую в «Живом Журнале» удачно окрестили Бастиндой (злая колдунья из фиолетовой страны Мигунов в «Волшебнике Изумрудного города»). За четыре года президентства Трамп успел поломать многое из того, что строили ультраглобалисты: Трансатлантическое партнерство, Транстихоокеанское партнерство, финансирование Америкой Всемирной Организации Здравоохранения и так далее. Не надо иллюзий. Трамп выполняет, причем непоследовательно и нечетко, волю определенного сегмента мирового и, прежде всего, американского капиталистического класса. Объективно, союзником этого сегмента является часть западноевропейских элит с правыми установками. По ним сейчас работает Стив Беннон. До недавнего времени антигосударственные устремления ультраглобалистов имели жесткое ограничение. Прежде чем демонтировать те же США, сначала нужно было демонтировать Российскую Федерацию и КНР. США, ведь, это не просто государство (последним Президентом США, как государства, был Ричард Никсон), а отчасти государство, отчасти кластер транснациональных корпораций, железный кулак всех глобалистов — и умеренных и ультра. Однако с так называемой цифровизацией стало возможным обнулить или, как минимум, существенно ослабить одновременно всю большую тройку государств, до сих пор, так или иначе, пусть непоследовательно, в режиме «шаг вперед, два шага назад», противостоящих ультраглобализму.