— Вы меня просто уже достали! — слышал Батон сквозь болтовню секретарши. — До каких пор вы будете ко мне приставать?!
СТУК! — тяжёлый кулачище Кашалота опустился на исстрадавшуюся под богатырскими ударами столешницу.
— Неужели вам мало того, что вы отобрали у меня всё до последней копейки?! Я совсем, совсем банкрот! — СТУК!! — Я скоро буду жить на свалке, и просить милостыню, а вы ещё смеете что-то от меня требовать!! — СТУК!! — Как только у вас на это совести хватает?! А?! — СТУК!! — Кашалот ревел медведем-гризли, и болтовня влюблённой Пелагеи не могла заглушить его свирепейших восклицаний, представлявших для Батона исключительную ценность. «Агент Ноль-Ноль Хтирлиц», утопая в выкриках Кашалота, был так же счастлив, словно бы утопал в золотых монетах.
— Вот, что я вам скажу! — тигром взрычал Кашалот. — В воскресенье в семь часов вечера на «нижнем» берегу Кальмиуса я с вами встречусь и выскажу всё, что о вас думаю! — СТУК!! — Что? Вы спросили «Что?»?! Куриное капшто! Я назначаю вам стрелку, и останется только один! — СТУК!! — заявил Георгий Семёнов тоном Дункана Маклауда и хлопнул телефонной трубкой, окончив разговор.
«Хы-хы!» — подумал про себя Батон, надёжно зафиксировав «на корочку» каждое словцо Кашалота. Кажется, сегодня «Юстасу» будет, чем поделиться с «Алексом»!
Глава 109. Пончик против Интермеццо
— Коля, а давай сегодня по магазинам пройдёмся, а? — Аня наряжалась перед зеркалом в новое фирменное платье и… просила невозможного.
Именно сегодня Николай Светленко нацелился «сокрушить» «неустранимого» и набившего ему уже ни одну оскомину Чеснока. Интермеццо знал, в котором часу этот несъедобный овощ приползёт в «Амстор» и будет нагребать тонну съестного, он знал, как именно он пройдёт по торговому залу — ведь он сам уже не раз следил за ним. Полночи Коля убил на то, чтобы подготовить пистолет — разбирал, смазывал, заряжал, навинчивал новый, укороченный глушитель. А потом ещё нанёс на рукоятку специальный состав, который не давал остаться отпечаткам пальцев. Он хотел сказать Ане, что уедет сегодня по делам, но она и так уже на него обиделась за то, что он однажды не ночевал дома. Она даже напёрла на него с вазочкой в руках и свирепо заявила:
— Ну, и как же её зовут?! Если будешь врать — я собираю вещи и возвращаюсь к бабушке, а ты — тусуйся с ней!
Никакой «её» не было — в ту ночь он всего лишь взрывал избушку «четвёртый пункт» и просто-напросто убегал от милицейской погони. Но надо же было что-то врать — не будет же Коля говорить ТАКУЮ правду?!
— «Её» зовут Генрих Артерран! — ответил Коля, стараясь казаться спокойным. — Это мой партнёр по бизнесу из Америки. Сделка с ним очень выгодна, а если я провалю её, то потеряю огромную сумму.
— Так значит, тебе этот Генрих постоянно названивает?! — не унималась Аня, взмахивая вазочкой и заставляя Колю отползать всё дальше в угол.
— Да, — кивнул Коля.
Николай сказал правду. Ему действительно названивал «партнёр по бизнесу» Генрих Артерран. Вот и сегодня позвонил в четыре часа утра. «Робокоп» сказал только:
— Чеснок! Вопросы есть?
Не успел сонный Коля и рта раскрыть, чтобы хоть что-то промычать в ответ, как Артерран с неумолимостью механического «терминатора» отрубил:
— Вопросов нет! — и повесил трубку.
Вот и придётся Коле сегодня же устранить Чеснока, жертвуя собственной личной жизнью.
— Да, любимая, конечно же, пойдём! — ответил Ане Коля, а сам был угрюм, как старый филин.
Придётся ему несчастную, ни в чём не повинную Аню тащить за собой в «Амстор» и уничтожать Чеснока, чуть ли, не у неё на глазах…
Сегодня был четверг — а значит — команда под руководством Муравьёва неусыпно и бдительно контролировала необъятный торговый зал гипермаркета «Амстор», что на проспекте Ильича. Именно туда приходит за покупками Чеснок, и именно туда, как считал Серёгин, и подастся Светленко для того, чтобы его устранить. Пётр Иванович и Сидоров не покидали райотдела — сидели на телефоне и ждали известий от Муравьева. Тут же наготове дежурил и Самохвалов — чтобы если что — сразу же выехать на место и обезвредить Светленко.
В ожидании отчёта Муравьёва Серёгин и Сидоров систематизировали сообщение «агента» Батона о Кашалоте и разрабатывали план его поимки там, на «нижнем» берегу Кальмиуса. Пётр Иванович был уверен, что Кашалот назначил «стрелку» именно Тени, и поэтому сказал Сидорову: