— Всё это прекрасно, гражданин Семёнов. Или Семенцов? Как вам удобнее? Но вы задержаны до установления личности. Больше половины из того, что вы тут рассказали — чистейшее враньё. Я не такой дурак, гражданин Семёнов — Семенцов.
Никанор Семёнов вспорхнул со стула, хотел что-то возразить, но Недобежкин отрубил:
— Казаченко, отведи его в изолятор. А с Кораблинским мы ещё побеседуем. И — вызывай труповозку — пускай отвезут этого гаврика в морг. А то — действительно, неудобно.
— Есть, — ответил привыкший к милицейским коллизиям Казаченко и, придвинувшись к Никанору Семёнову, сообщил ему:
— Пройдёмте, гражданин.
Никанор Семёнов недовольно дёрнулся, мол, как вы смеете хватать меня — я же всех вас спас?? Но Казаченко обладал смертельной хваткой — он вцепился в локоть Никанора Семёнова и отконвоировал этого «агента 007» а изолятор.
— В отдельную его посади, — распорядился милицейский начальник.
— Есть! — послышался из коридора голос Казаченко.
Никанор Семёнов мог бы отделать их всех, как говорится, «под орех» — по одному удару на каждого хватило бы. Но он был умён и осторожен. Пускай, этот мент-дуболом ковыряется, выясняет, кто он такой. А когда выяснит — сам же и извиняться будет!
Майор Кораблинский выждал паузу и хотел вставить словцо, но Смирнянский не дал ему и рта раскрыть.
— Ну и зачем ты, Васёк, посадил в кутузку Никанора Семёнова? — осведомился он у Недобежкина.
— Да эти «Облака» все сговорились! — отрубил Недобежкин. — Ты что, не видишь — они же из одной шайки! Сидоров одного зажмурил, а второй — юлить начал, чтобы отбояриться! Если бы не Сидоров — нам всем бы тут был «бык», а вернее — каюк!
— Ме-е-е-е-е! — кричал в это время бедный Сидоров.
Ежонков пытался расколдовать его, но, кажется, тщетно — слишком уж часто гипнотизёр повторял слово «чёрт».
— Серёгин, — сказал милицейский начальник Петру Ивановичу. — Давай, пиши протокол. Мол, бандиты, ворвались, угрожали и т. д. Я решил тридцать седьмое дело сдать по форме. Слишком уж много народу пострадало и погибло из-за этих «чертей» — пускай теперь получают!
— Ме-е-е-е-е! — подтвердил Сидоров. Однако он, скорее, подтвердил профнепригодность Ежонкова, нежели слова Недобежкина.
— Чёрт! — чертыхнулся Ежонков.
Пётр Иванович сел калякать протокол, а два санитара из больницы Калинина тем временем выносили из кабинета побеждённого «верхнелягушинского чёрта», накрытого с головой сероватой — уже неновой — простынёй.
Недобежкин успел испортить выходной судебному эксперту и теперь наставительным тоном требовал от него:
— Дактилоскопируйте этого субчика, и результаты в срочном порядке ко мне на стол! — милицейский начальник страстно желал заполучить в своё распоряжение отпечатки пальцев Генриха Артеррана, и как можно быстрее.
Глава 119. «Звериная порча» не отступает
Недобежкин в который раз заставил Ежонкова и Смирнянского работать — обязал этих двоих не шибко работящих товарищей написать полный и исчерпывающий отчёт о выборочном гипнозе, чтобы потом подшить его в тридцать седьмое дело. Пётр Иванович тоже работал: переносил на бумагу все диктофонные записи допросов «секретных узников», превращая их в протоколы. Перед Серёгиным уже скопилось штук пятнадцать таких протоколов, однако написать ему предстояло, наверное, раза в два больше. Вот он и писал, не покладая ручки.
Недобежкин тоже — работал. Он не отпускал майора Кораблинского — последний всё ещё сидел тут же, в его кабинете, на стуле для посетителей, а милицейский начальник дозванивался до Областного ОВД. Недобежкин так и не дал Кораблинскому и пикнуть. Милицейский начальник так ему сказал:
— Вот что, супергерой! Про это ваше похищение, или исчезновение ещё бабка надвое сказала. Притворялись тут Грибком, а сами, я посмотрю, крот!
— Вы не имеете права меня задерживать! — сообщил Кораблинский, пытаясь казаться сурово-уверенным, хотя и сам начал подозревать, что ввязался в некую авантюру, которая может стоить ему карьеры, а то и свободы. А может быть, даже здоровья и жизни.
— А это мы ещё посмотрим, — фыркнул Недобежкин, слушая монотонные гудки, которые раздавались ему в ухо из телефонной трубки. — Вы, кажется, отказались от курса психологической помощи?
— А это тут причём? — удивился Кораблинский, чувствуя, как холодеют пальцы у него на ногах: да, кажется, он действительно крупно влип.
— А вот, посмотрите! — Недобежкин кивнул в сторону Сидорова, который сидел, растёкшись по дивану, и изредка пускал хрипатую козлиную ноту.