В той сцене, где молодой Капезий на основании вполне допустимых для чувственного мира сердечных влечений развивает свои идеалы (своеобразие которых по мерке духовного мира в том, что они коренятся именно во внешнем, воспринимаемом внешними чувствами мире), поверьте мне: это не картинное изображение и не символ, но реалистическое описание, когда в этой сцене показывается, как его слова и слова Штрадера вызывают гром и молнию, проявления элементарных сил природы. Ибо человек не изолированное существо. То, что высказывает человек, то, что он мыслит, что живет в его чувствах и желаниях, соединено со всем космосом, и каждое слово, каждое чувство, каждая мысль имеет свои последствия: без ведома человека его заблуждения, его неправильные чувства действуют разрушительным образом на элементарные царства живого мира. Поэтому первое, что выносит из духовного мира душа идущего по пути познания, это то великое чувство ответственности, которое говорит: «Все, что ты делаешь как человек, ты делаешь не только в замкнутом, изолированном месте, где движутся твои губы, где ты мыслишь, где бьется твое сердце, но это принадлежит всей Вселенной; если оно плодотворно — оно будет плодотворным также для всей Вселенной; если оно разрушительно, то оно будет разрушительной силой для всей Вселенной».
Все, что мы таким образом переживаем при подъеме, продолжает действовать в нашей душе: если оно действовало и работало в ней должным образом, тогда оно нас поднимает выше и выше в области духовной жизни, как мы их пытались изобразить в деваханической сфере, куда перешла душа Марии и души ее подруг и за которыми следует Иоанн Томазий. Если я вам говорю, что те три ее помощницы — Филия, Астрид и Луна — суть силы, которые мы абстрактно, применительно к физическому плану, называем душами: ощущающей, рассудочной и сознательной, — то принимайте это не за отвлеченные мысли, а за спиритуальную действительность. Не думайте, что мы получим какое‑нибудь приобретение, если мы станем символизировать отдельных персонажей в художественном произведении отвлеченными понятиями. Подразумевается не это, они задуманы реальными фигурами, действующими лицами. Ведь в Девахане вы не найдете табличек, где написано «душа ощущающая», «душа рассудочная», «душа сознательная». Вы там найдете настоящих существ, столь же реальных для духовного мира, насколько здесь, на физическом плане, реален человек из плоти и крови. Необходимо проникнуться сознанием, что если ты пытаешься все свести к отвлеченной символике, то лишаешь вещи их полнокровия. Иоанн Томазий пережил в мире, через который он прошел перед этим, лишь то, что можно охарактеризовать так: в виде образов или картин распространялся перед его духовным оком духовный мир; но он еще не умел различить, является ли этот мир продуктом его личных, субъективных переживаний или же этот мир имеет объективную реальность. Что в нем иллюзия и что действительность — это Иоанн Томазий должен был впервые решить в тех высших областях, где он встречается с душою Марии.
Представьте себе, мои дорогие друзья, что вы ночью во время сна очутились бы вдруг в совершенно ином мире, совершенно не похожем на этот вам знакомый мир, и в нем вы не нашли бы ровно ничего, что напоминало бы вам прежние переживания. Тогда бы вы вообще были не тем же самым человеком, не тем же самым существом. Ради достоверности вы должны иметь возможность что‑нибудь принести с собою в этот иной мир. Для духовного мира это возможно лишь благодаря тому, что уже тут, в этом мире, приобретаешь крепкую точку опоры, создающую нам подлинную достоверность. На сцене это было представлено так, что Иоанн Томазий уже на физическом плане связан не только своими влечениями и страстями, но и всей глубиною души с сущностью Марии, так что он в этом соединении на физическом плане уже пережил нечто наидуховнейшее. Это послужило ему затем точкой отправления и в духовном мире; опираясь на это, он получает уверенность и во всем остальном в этом мире. Именно благодаря тому, что Иоанн Томазий нашел такую точку опоры уже в этом физическом мире способом иным, нежели обманчивым путем обычных чувств или рассудка, он получает уверенность в истинности всего остального, что есть в духовном мире. Благодаря этому оба мира для него соединяются, и он обретает зрелость, дабы реально распространить свою память на предыдущие воплощения и таким образом возрасти душою превыше окружающего нас чувственного мира.