Видимо, поскольку это помещение было герметичным, время пощадило все, что тут находилось. Поэтому я с возросшим любопытством подошел к столу, не забыв открыть карту, чтобы проверить, есть ли в комнате ловушки.
На карте отобразился этот подземный этаж, и никаких ловушек не обнаружилось. Поэтому я более спокойно подошел к столу, разглядывая бумаги: какие-то отчеты, доклады, доходы и расходы. Естественно, первым делом я обратил внимание на даты.
Фигурировал 955 год от катаклизма. Я немного поморщился, поскольку не знаю, какой сейчас год. В деревне такими вопросами не задавались и были рады прожить еще один год без происшествий. Но я думаю, что сейчас где-то 1400 или 1500 год — сложно так сказать.
Глава 3
За гранью разумности
Поскольку видел я хорошо и в темноте, всё же заметив настольную лампу, и не включить ее было бы глупо, дёрнув за шнурок, и кристалл вместо лампочки засветился тёплым светом. Тот был отполирован и имел шарообразную форму; присматриваясь, можно было видеть некоторые вспышки в самом кристалле, что и давали этот приятный свет.
Вернувшись к бумагам, я подумал, как хорошо, что понимаю, кажется, все языки и могу читать даже текст. Наверное, многим пришлось бы расшифровывать, поскольку за 500 лет язык может очень сильно измениться. Сейчас, сидя в кожаном кресле, я пролистывал бумаги в поиске зацепок, но видел лишь бухгалтерию.
Решив открыть ящики стола, я обнаружил запечатанную бутылку алкоголя и пару бокалов к нему. В следующем нашёл какие-то папки, а сверху — клочок бумаги с 8 цифрами. Я невольно улыбнулся, поглядывая на сейф, что был вмурован в стену и имел крутящийся механизм.
У этого замка, несомненно, было своё название, но я его не знал. Поэтому с бумажкой я подошёл к сейфу, когда на нём была гравировка из рунических цепочек. Тут их было несколько: одна шла квадратом по стенкам сейфа, и ещё одна вязь кругом вокруг замка — это определённо была защита от взлома. Решив пока не трогать сейф, я вернулся к столу.
Попутно запомнив несложную комбинацию цифр, что почему-то не смог запомнить тот, кто сидел в этом кабинете. Было ещё два стола, в одном нашлись кожаный мешочек с монетами, курительная трубка, коробочка с табаком и ещё мешочек с гроздью украшений.
Открыв последний ящик, я увидел шахматную доску и, значительно удивившись, вытащил её, открывая и видя в принципе знакомые шахматные фигуры. Было сложно поверить, что в разных мирах могли изобрести одну и ту же игру.
Расставляя фигуры, я размышлял о поразительном совпадении: какова вероятность, что игра может быть точно такой же, как в моём прошлом мире? Расставив фигуры, я начал партию с самим собой, попутно обдумывая этот удивительный факт.
«Неужели были до нас другие иномирцы?» — поставив воображаемому сопернику шах, я продолжил атаку, погружаясь в догадки и пытаясь определить, когда это могло произойти. Самым значимым событием был, несомненно, катаклизм. Могли ли оставшиеся выжившие иметь в своих вещах шахматную доску? Конечно, могли.
«Получается, сама легенда не совсем верна…» — так и не закончив партию, я уселся обратно в кресло, понимая, что так можно додуматься до чего угодно и поверить в заговоры правительства и божественных сущностей.
Возможно, всё это лишь игра моего воображения, ведь даже сейф напоминает мне о прошлом мире. Кажется, я действительно напридумывал лишнего. Однако, глядя на шахматы, я не могу избавиться от ощущения, что они не должны существовать в этом мире.
В комнату вошла Аврора. Заметив меня сидящим в кресле и смотрящим задумчивым взглядом на доску, она подошла ближе и увидела, что большинство фигур были «съедены», и короли остались друг против друга.
— Мастер, вы умеете играть в имперские шахматы? — с приятным удивлением прозвучало у меня в голове, когда она, приблизившись, взяла несколько фигур, рассматривая их с интересом.
— Да, видимо, умею немного. Много знаешь про эту игру? — открыв стол с папками, я развязал одну и увидел листки с досье на тех, кто здесь был заточен.
— Знаю лишь, что игра очень древняя и её любят аристократы… — начала она, аккуратно складывая фигуры в доску, пока я просматривал краткие сводки о пленниках: откуда они, сколько лет, где были схвачены и по какой причине.
Большинство дел касалось контрабанды и шпионажа — эти два пункта постоянно чередовались. Перестав просматривать дела, поскольку в них тоже не было ничего важного, я заметил:
— Смотрю, ты продолжил хранить пленников. Когда закончишь, соберёмся тут и всё хорошо осмотрим, поскольку тайник должен быть в этой комнате, хотя, может, она его посчитала за сейф… — вздохнув, я сложил бумаги обратно.