Подойдя к нему и посмотрев на статую из обсидиана, начал шептать молитву, проливая собственную кровь на алтарь, по легкому бурлению крови в теле он понял, что богиня в хорошем настроении и ждет того, чего он хочет.
— О моя алая госпожа, разрезающая плоть и купающаяся в крови, прошу, направь меня на нужный след, чтобы я убил никчёмное существо, что убивают верных рабов твоих! — произнес он, склоняя голову, чувствуя, как незримое присутствие богини прошлось вокруг него.
— Так-так, даже не подумав своей кашицей, ты побежал жаловаться твоей покровительнице? Я была более высокого мнения о тебе. — Острые, как коготь дракона, ногти кровавой богини прошлись по его спине, взрезая его спину, на что жрец не дернулся.
— Как скажешь, вечно терзаемая и разрываемая, прошу ответь покорному твоему жрецу, замешана хоть как-то твоя такая же темная сестра Эфира? — осмелился он на второй вопрос.
— Ты думаешь, что моя спящая сестра лично пришла, чтобы убить какую-то кровяную бляшку? Ты по-прежнему тратишь мое время, и я даже отвечать не буду на эту глупость! — та уже одним ноготком вспорола его мантию на груди, оставляя глубокий порез.
— Хорошо, тогда последний вопрос: это делает иномирец? Намекните мне смеющейся во время жатвы! — задал он последний вопрос, ведь он лучше всех знал нрав своей богини, что щедро одаривает силой, но не стоит ждать от нее снисхождения и того, что ты для нее особенен.
— Даже если бы хотела, не сказала, есть тут он или нет, ты засиделся. Льешь кровь, получаешь мои дары, но благодать ни у кого не длится вечно. — Та, встав перед ним, вбила ноготь тому под ребра и словно пушинку отбросила того от алтаря, тем самым говоря, что разговор окончен.
Поднявшись он вышел из зала с алтарём и тут же начал ускорять регенерацию на ходу его плоть срасталась и даже шрама после этого не оставалось, перед богиней лечить свои раны было еще более опасно. От чего она могла нанести рану что будет заживать месяцами.
Тем не менее богиня и правда была сегодня в неплохом настроении, раз даже обошлась без отсечения пальцев. Получив также скрытые ответы на заданные вопросы, получалось следующее: его богиня не может или вообще не хочет указывать на убийцу.
Следующее: тут никак не причастна богиня иллюзий Эфира или ее последователи, поскольку про них не было сказано ни слова, что, в принципе, можно вывернуть как угодно, и насчет последнего вопроса: Элианне тоже дала понять своему слуге, что тот слишком расслабился, и богиня судьбы любит переплетать его нити с неприятностями.
С пищей для ума он направился в свой кабинет, стоило всё хорошо обдумать и понять, где крупица истины, а где стоит капкан из сказанных слов.
«Конец интерлюдии».
Тем временем я уже сидел на уроке и монотонно повторял эти молитвы или мантры, но с каждым часом злость клокотала во мне и незаметно для окружающих даже просачивалась в окружающий мир, когда водные частицы в воздухе чернели и, подлетая вверх, обращались в подобие пепла.
Но такие процессы были столь незначительны, что даже самый внимательный глаз или даже сам маг не смог бы заподозрить в приближающейся инициации неофита, но всё ещё мне удавалось держать этот кипучий клубок запертым, не давая тому словом или действием прорваться наружу, от чего от напряжения даже потекли капли пота с моих висков.
Когда же нас повели на улицу, на свежий воздух, стало легче, и даже этот эмоциональный клубок словно откатился назад, чтобы явно через какое-то время снова начать продавливать мою решимость, желая прорваться, словно задыхающийся бьётся под льдом, пытаясь пробиться и глотнуть наконец-то воздуха.
Делая всё на автомате и тратя все силы на концентрацию, я шагал куда скажут, делал что скажут и ел когда скажут, но мой разум был в другом месте, так что стоило добраться до комнаты Гормеи, как я тут же провалился в липкий сон, а в ушах начал раздаваться знакомый и такой надоедливый шепот.
Глава 15
Сложности становления магом
Так продолжали тянуться мои дни, я мало чем отличался от детей с ошейниками, теряясь в постоянной борьбе с захватывающими меня эмоциями, что как волны накатывали, смывая выстраиваемые мной укрепления, отчего неспособный выспаться, часто просыпаясь и выхватывая сон отрывками.
Насчет поиска убийцы, кажется, всё затихло, но я не обманывался, поскольку в замке стало больше патрулирующей стражи, так еще и шершень, вылетая на улицу, видел, как жрицы все внимательно обыскиваются, так же как проверили и каждого ребенка, правда, на них подавляющий волю ошейник или у кого-то он был сломан.
Наверное, что хорошо, что я был таким замученным, что даже не обратил внимания, когда меня осматривали и, не найдя ничего нужного, заставили меня и дальше повторять молитвы, и однажды я достиг предела, я в какой-то момент просто не смог заставить себя заснуть.
Голова болела, тело скручивало от злости на всё и вся, казалось, я так сильно сжимаю зубы, что те в любой момент треснут и раскрошатся, поэтому, пока я еще мыслю вполне здраво, решил снова устроить диверсию, на этот раз за территорией замка.
Поэтому беса я призвал за стеной замка, расстояния хватило, чтобы тот оказался на земле и он крадучись направился в сторону бараков с полуживой силой, которую едва ли кто-то охранял, поскольку большинство людей прочесывали замок сверху донизу, пока он пробирался в один из них.
Оглядевшись его глазами и не найдя ничего подозрительного, лишь лежащие на грубо сколоченных кроватях, на которых едва было сено и дырявые вонючие покрывала, наверное, тут и запах был бы соответствующий, но я не подключил себе обоняние Тори, чтобы это выяснить.
Бесшумно срезав с одного человека ошейник и вытащив его на улицу, смотря, что камень блёкло переливается алым, выглядел значительно мутнее моего аксессуара и казался более хрупким. Поэтому бес первым делом отнес того к воротам и повесил за ремешок, чтобы тот застрял деревянными створками. Хорошо, что в замке, по перехватываемым разговорам, вампирша уехала, оставив своего помощника.
Когда Тори отошёл на некоторое расстояние, кровавый камень в темноте ночи слегка сверкал алыми всполохами. Прицелившись, он выстрелил из лука, и стрела попала точно в цель. Взрыв был не таким, как мы ожидали: он произошёл без расцветающего цветка взрыва и без особых звуковых эффектов. Просто вырвалась красная дымка, которая с хлопком распространилась по окрестностям, слегка повредив ворота.
Призвав Рейвен, чтобы та в ночном небе посмотрела, как жители в замке отреагируют на странный звук и то, как явно треснула древесина ворот, но перед этим из барака выбежал человек. Видимо, тот, с которого стянули ошейник. Он помчался изо всех сил к барьеру, что скрывал от путешественников силуэт замка.
Определенно пленник вернул себе разум, что естественно очень приятная новость, было бы крайне грустно, если данные ошейники необратимо калечили разум, но убегающему мужчине было не суждено добраться до границы барьера, поскольку Рейвен увидела, как из одного окна вылетел вампир, тот сильно оттолкнулся от подоконника, за его спиной распахнулись появившиеся перепончатые крылья, и тот болидом понесся на свою жертву.
В последний момент мужик заметил угрозу и смог лишь вскрикнуть, прежде чем того прижали к земле, явно решив сохранить жизнь для допроса того, как он смог освободиться от ошейника или кто ему помог. Вампир также осмотрелся, но явно не увидел сидящего Тори, что за время этой диверсии добежал до кустов и занырнул под них.
Вырисовывался план: предварительно парализовать спящих людей, после срезать с них ошейники, и после собранную импровизированную взрывчатку использовать чтобы получить хороший такой взрыв в замке. Но это слишком наглый план, думать, что до него никто другой не догадается, попахивает излишней самоуверенностью.
Если и проворачивать это, то нужна знатная заварушка в самом замке, думать было сложно, мысли были тяжелыми, и каждую нужно было ворочать, словно камни, и без того уставшим разумом. Пока что какой-либо удобоваримый план не пришел мне в голову, и стоило все же попытаться поспать.