— На Максима Олеговича, — мягко поправляет отец, и мне приходится кивнуть, отчего у моего нового босса уголки губ откровенно разъезжаются в стороны.
Мужчины отворачиваются, обговаривая последние детали, а я прикрываю глаза, и мысленно продумываю, в каких позах и за какие интимные места я бы подвесила над кипящим котлом «Максима Олеговича».
Глава 4
Аврора
Вечером этого же дня, перепрыгивая через разбросанные вещи, я пытаюсь впихнуть в один чемодан невпихуемое, и ужасно злюсь оттого, что не получается.
Я даже пару раз прыгаю на саквояже, но молния упорно не поддается. Да что ж такое!
— Ави, чем тебе успел насолить чемодан, раз ты решила побить его перед самым отъездом? — смеется мама, заглядывая в комнату, и я разочарованно стону прямо в мягкую коричневую обивку.
— Просто бесит все! Ничего не влезает…
На самом деле, бесит меня вовсе не чемодан и сборы, а один наглый козел, которому я собственнолично подписалась таскать кофе ближайшие пару месяцев. Но об этом знать маме абсолютно не обязательно, поэтому упорно делаю вид, что злюсь именно на вещи.
— Ты все не так делаешь, — оценивающе произносит мама, и оборачивается к приоткрытой двери, — мальчишки, а ну сюда!
Топот ног, сталкивание лбами, ругань сквозь зубы — и вот на пороге моей комнаты уже трое «мужиков», отличающихся друг от друга только ростом. Да уж, как на подбор — единственная дочь в блондинку маму, а остальные трое целиком и полностью в отца. Мама иногда смеется, что в случае с мальчишками она вообще только мимо проходила, настолько в них нет ничего от нее.
— Помогите сестре закрыть чемодан, — спокойно командует мама, и я еле успеваю уйти с «линии огня».
Старший Кирилл немедленно садится у замка, оттягивая «собачку» вниз, средний Тимур тянет крышку с другого бока, а младший Мишка с разбегу плюхается на саквояж — и Кир, наконец, может застегнуть молнию.
— Готово! — в один голос кричат мальчишки, и довольно смотрят на нас.
На шум в комнату заглядывает отец, и закатывает глаза на учиненный бардак.
— Ужин готов.
Парни немедленно срываются с места, а мама спешит вслед за ними, чтобы успеть положить все по тарелкам. Так заведено в моей семье — готовит поесть чаще всего папа или я, а раскладывает мама. После еды посуду в посудомойку тоже убираем мы — папа шутит, что мы не можем себе позволить подпускать туда маму, иначе техника не выдержит ее красоты, и умрет смертью храбрых.
Мне всегда нравится наблюдать за шутками у родителей и той нежностью, с которой отец смотрит на маму. Для меня они — эталон в отношениях, хоть кому-то покажется странной мамина бесхозяйственность, но у них в этом полная гармония.
— Ну что, Хвостик, готова пожить одна? — папа осторожно проходит, стараясь не наступить ни на одну из моих кофт, и садится рядом.
Я смотрю немного исподлобья, «папиным взглядом», и тот тут же улыбается на это.
— Я справлюсь, — обиженно фырчу я.
— Я знаю. Но это не повод перестать мне волноваться.
— Па, мне уже девятнадцать…
— Не сыпь мне соль на раны своим возрастом, — смеется отец, и тянется, чтобы поцеловать мой лоб, — запомни, для меня ты всегда будешь моей малышкой, Ави. Что бы ни случилось — мы с мамой всегда рядом и поможем тебе. А ты уж постарайся не сильно дуться на это.
Я шмыгаю носом ныряя папе под руку, и тихонько, чтобы больше никто не слышал:
— Я люблю вас.
Да, такие у нас с папой отношения. Даже с мамой я не настолько близка, и почти никогда не говорю ей о своих чувствах. Но отец и я словно на одной волне, и иногда мне просто физически необходимо признаться ему в этом.
— Я знаю, Хвостик. Знаю.
На следующее утро, ровно в пять, мы готовы выезжать в соседний город. Там папа снял мне квартиру недалеко от офиса, и решил самолично доставить меня туда сегодня. Мы немного скомкано прощаемся с родными, братья сжимают меня так, что крошатся ребра, а мама тихонько плачет, пока сильная рука отца прижимает ее к себе.
— Ты будто сына на войну отправляешь. — Шутит папа, вытирая дорожки слез, — ну не волнуйся ты так, Бель… Выберемся как-нибудь к дочери на выходных.
— Правда?
— Обещаю тебе.
Я обнимаю маму, и ныряю в теплый салон автомобиля. Утром еще прохладно, и папа специально прогрел машину, чтоб было комфортнее. Доезжаем мы за каких-то три часа, из которых почти все время я сплю на заднем сиденье. И потому, когда машина тормозит у офиса вместо жилого дома, вид у меня не самый презентабельный.