— А ты знаешь, как нужно? — криво усмехнулся Питер.
— Я ЗНАЮ! — нашел в себе силы громко крикнуть Дерзкий Сапсан. — Я первым понял угрозу… европейцы… у них тысячи лет истории, они учатся, они строят, они приходят… их много, много больше, чем на всей нашей земле людей, нас просто не существует, если сравнивать с людьми Европы… нужно было действовать… я ошибся, когда продавил изгнание для вас двоих… нужно было убить вас ещё тогда, или сотрудничать… но ты ведь знаешь, что тогда это было невозможно?
— Знаю. — кивнул Питер.
— …я слишком поздно понял, что ты фигура больше, чем Орлан… Орлан закоснел в консерватизме ещё до твоего прихода, ты сломал этот панцирь… я изучал твою историю, Пэйта… ты всё делал правильно… племя взметнулось пламенем, разожгло первые печи… Орлан был не пешкой, он был королем, а вот ты — ферзь, очень много возможностей, но и ты ограничен… ты не умеешь играть в шахматы… ты не видел тех ловушек, которые я выставлял перед Орланом, куда он вступал, неразумно, яростно… зря… кха-ха…
Он сделал очередной глоток из пустеющей фляжки.
— …ты, Пэйта, затеял игру, в которую не умеешь играть… ты фигура… а я умею… я выигрывал… — Сапсан слабо улыбнулся. — Пэйта… мы вместе могли сделать народ Лиги сильным… способным противостоять бледнолицым… а я умираю… ты не справишься без меня…
— Я сделаю. Уже сделал, без тебя. Ты политик, но ты слаб. — ответил Питер, наводя на него револьвер. — Сталь достается выносливым.
*Три корабля. Апрель 1607 года*
— Господин капитан, вижу землю! — Льюис Кэрроу прижал руку ко лбу козырьком, чтобы солнце не слепило его прищуренные глаза.
— Я тоже её вижу, дубина! — ответил ему капитан Джон Смит. — Спускайся, нечего морозить задницу в вороньем гнезде!
Четыре месяца пути. Последний оплот протестантизма в Нидерландах пал. Филипп II подох в девяносто девятом году, можно было вздохнуть с облегчением, его сынок не отличается особыми способностями, но… передышка составила пять лет. Последние два года испанцы отчаянно штурмовали последние крепости, так как сынишка дохлого короля возжелал "видеть Нидерланды испанскими полностью!"
Пришлось бежать. До этого было несколько попыток основать колонии в Новом Свете, на северном материке, но это были неудачи. Или колонисты просто больше не хотят иметь ничего общего со Старым светом. Но среди моряков в портах Европы ходят слухи, что есть на севере дикари, которые уничтожают любой корабль, смеющий приблизиться к побережью… Байки тёмных моряков, не более.
По пути встречалось несколько неизвестных кораблей под непонятным флагом, но они просто проходили мимо. Случайные встречи в океане неизбежны.
Новая, неизведанная земля ждёт их! Будущее, будущее в чистоте, свободное от предрассудков католиков, преследования и жестокости! Он по-особенному относился к свободе, особенно после тех лет рабства в дикой Московии[99]…
*Берег*
— Ну вот! И никаких вам жестоких дикарей, которые топят корабли на побережье! — улыбнулся капитан Джон Смит своему квартирмейстеру, который действительно опасался реальности этих моряцких баек.
Когда они почти закончили перегружать грузы на сушу, из леса появилась делегация.
— Оружие к бою, это индейцы! — завопил кто-то.
— Отставить! — проорал Джон. — Они не проявляют агрессивных намерений! Может нам удастся поговорить?
Делегация индейцев, одетых в толстые одежды, разукрашенные в различные цвета, приблизилась к настороженным и вцепившимся в мушкеты колонистам.
— Бледнолицый говорить на английский? — спросил один из индейцев. Его голова была украшена самыми большими перьями, если бы Джон не знал, что это невозможно, подумал бы, что это страусиные перья.
— Да, говорить… то есть, я говорю на английском! — ответил Джон. — С кем имею честь?
— Великий-великий-великий вождь Огненный Камень моя есть! — закрутил руками индеец. — А твоя имя какой?
— Меня зовут капитан Джон Смит, я главный среди этих людей, обездоленных искателей… — начал Джон, но прервался, когда увидел изменившееся лицо индейца.
— Джон, мать его, Смит?! — рассмеялся индеец. — САМ, СУКА, ДЖОН СМИТ!? КАПИТАН?! Ах-ха-ха! Не верю, не верю!
— Чего смешного вы находите в этом? — недоумевающе спросил Джон.
— Куа маухия, ко тетенга китепата(перевод: Этого в плен, остальных убить). - ответил индеец на своём языке. — Мать его, я до сих пор не верю! Покахонтас, сука, где Покахонтас?! Ха-ха! Вот умора!