Местность была ровная и открытая, не считая густых зарослей бамбука да небольших рощиц, разбросанных тут и там – деревья уже были тронуты красками осени. Много уток и прочей дичи. На рисовых полях кипела работа, новые участки земли подготавливались для посевов. Узкие тропинки. Куда ни пойди, везде ручьи. Неистребимая вонь человеческих испражнений – единственного удобрения, употреблявшегося в Японии. Девушка и Тайрер, изящно держа в руках надушенные платки, не отнимали их от носа, хотя прохладный бриз с моря уносил с собой бо́льшую часть зловония и вместе с ним комаров, мух и других насекомых – неизбежное следствие летней влажности воздуха. Холмы вдалеке, сплошь покрытые густыми лесами, лежали как складки богатой парчи, тканой всеми оттенками красного, золотого и коричневого – буки, багряные и желтые лиственницы, клены, дикие рододендроны, кедры и сосны.
– Там так красиво, не правда ли, мсье Тайрер? Как жаль, что сегодня не так хорошо видно Гору Фудзи.
– Oui, demain, il est la! Mais mon Dieu, Mademoiselle, quelle senteur[1], – радостно отвечал Тайрер на прекрасном французском – обязательном дополнении к родному языку для каждого дипломата.
Кентербери чуть-чуть придержал лошадь и оказался рядом с Анжеликой, ловко оттеснив с этой позиции более молодого и менее опытного кавалера.
– Все в порядке, мадмуазель?
– О да, благодарю вас. Хорошо бы только немного проскакать галопом. Я так счастлива, что наконец-то очутилась за оградой. – С тех пор как она прибыла две недели назад с Малкольмом Струаном на пароходе компании, ходившем в Японию два раза в месяц, за ней был установлен самый тщательный присмотр и она нигде не появлялась без провожатых.
По другому и быть не могло, думал Кентербери, в Иокогаме полно всякого отребья и, будем откровенны, иной раз даже пиратов, которые не станут церемониться с дамой.
– На обратном пути вы можете проскакать круг по ипподрому, если вам хочется.
– О, это было бы чудесно, благодарю вас.
– Вы замечательно говорите по-английски, мисс Анжелика, у вас восхитительное произношение. Вы посещали школу в Англии?
– Л-ла, мистер Кентербери, – рассмеялась она, и его словно обдало жаром; нежность ее кожи, ее красота кружили ему голову. – Я никогда не была в вашей стране. Моего младшего брата и меня воспитали тетя Эмма и дядя Мишель, она англичанка и всегда отказывалась говорить по-французски. Она была нам больше матерью, чем тетей. – На ее лицо легла тень. – Это было после того, как мама умерла, подарив жизнь брату, а отец уехал в Азию.
– О, простите, мне жаль это слышать.
– Это было очень давно, мсье, и я всегда думаю о моей дорогой тете Эмме как о маме. – Ее лошадь дернула поводья. Она бессознательным движением выправила ее, погруженная в свои мысли. – Мне очень повезло.
– Это ваша первая поездка в Азию? – спросил он, зная ответ на этот вопрос и на многие другие, просто стараясь разговорить ее. Обрывки информации о ней, слухи, сплетни перелетали от одного сраженного ею мужчины к другому.
– Да. – Вновь ее улыбка осветила его и согрела до глубины души. – Мой отец китайский торговец в вашей колонии Гонконг. Я приехала к нему на один сезон. Он в дружбе с мсье Сератаром и любезно устроил для меня эту поездку. Вы, возможно, знаете его, Ги Ришо из компании «Братья Ришо»?
– Ну конечно, весьма достойный джентльмен, – вежливо ответил он, никогда с ним не встречавшись. Он знал об ее отце только то, что рассказывали другие: Ги Ришо слыл изрядным волокитой, в остальном же был мелкой сошкой; он появился в Гонконге несколько лет назад и с тех самых пор лишь кое-как сводил концы с концами. – Для нас всех большая честь принимать вас здесь. Может быть, вы позволите мне дать обед в вашу честь, в клубе?
– Благодарю вас, я спрошу у своего радушного хозяина, мсье Сератара. – Анжелика заметила, как Струан, ускакавший вперед, оглянулся, и весело помахала ему рукой. – Мистер Струан был настолько любезен, что предложил сопровождать меня сюда.
– В самом деле? – Словно мы и сами не знали об этом, усмехнулся про себя Кентербери и задумался о ней, о том, как ему можно было бы поймать, и удержать подле себя это сокровище, и заработать достаточно денег, чтобы позволить себе роскошь иметь его, задумался о блестящем молодом Струане, которому это было куда как по карману, задумался также о слухах, что между компанией Струана и их главным соперником в торговле, компанией «Брок и Сыновья», вновь разгорается борьба за господство, связанная каким-то образом с гражданской войной в Америке, начавшейся в прошлом году.
1
Ничего, и завтра никуда не денется. Но, мой бог, мадемуазель, какой же отвратительный запах (