Хотя в намерения Гроувнора не входило полностью раскрывать свои карты, он решил заполнить присланную секретарем форму. Он перечислил очевидное, не давая анализа и тем более не предлагая решений. В графе «Рекомендации» он написал:
«Заключение очевидно для всякого обладающего должной квалификацией специалиста».
Самое замечательное заключалось в том, что каждое из приведенных им доказательств было известно тому или иному из научных отделов на «Космической гончей». Больше того, все эти данные лежали на столе Кента уже не одну неделю.
Гроувнор собственноручно передал «записку по форме» и, хотя и не ожидал быстрого ответа, все же оставался в своем отделе. Даже еду попросил прислать туда. Прошло два двадцатичасовых периода, прежде чем он получил ответную записку Кента.
«Уважаемый мистер Гроувнор!
Просмотрев Вашу записку по форме А-16-4, которую Вы представили для обсуждения на совете, я убедился, что Ваши рекомендации слишком общи. Поскольку мы располагаем целым рядом рекомендаций по этому вопросу и намерены свести лучшие черты каждой в обширный вариант плана, мы были бы признательны Вам за передачу детальных рекомендаций.
Не будете ли Вы любезны незамедлительно уделить этому вопросу особое внимание?
Собственноручную подпись Кента Гроувнор понял как прямой намек на приближение решительных действий.
Он напичкал себя препаратами, которые вызывали симптомы гриппа. В ожидании, пока организм должным образом отреагирует на снадобье, написал новое послание Кенту. На этот раз он сообщил, что слишком болен, чтобы заняться подготовкой детальных рекомендаций — они включают в себя слишком много посылок, связанных с самыми разными областями науки. Тем не менее было бы разумно уже сейчас активно пропагандировать среди членов экспедиции идею о необходимости провести в космосе еще пять добавочных лет.
Он сунул письмо в почтовый желоб и тут же пригласил к себе доктора Эггерта. Все произошло даже быстрее, чем рассчитывал Гроувнор. Через десять минут врач уже ставил на стол свой чемоданчик. И тут же в коридоре послышались шаги. Вошли Кент и два крепких парня из химического отдела.
Доктор весело улыбнулся, узнав исполняющего обязанности директора.
— Привет, Грег, — проговорил он басом и переключил свое внимание на Гроувнора. — Так, подцепили инфекцию, друг мой. Поразительно! Сколько усилий мы прилагаем, чтобы не подцепить чего-нибудь на этих планетах, и все-таки иногда случается. Мне придется отправить вас в изолятор.
— Я предпочел бы остаться здесь.
Доктор Эггерт пожал плечами.
— В вашем случае это допустимо, — сказал он и стал собирать свой чемоданчик. — Я пришлю к вам своего ассистента, пусть поухаживает за вами. Со всякой неизвестной инфекцией шутки плохи.
Кент что-то промычал. Гроувнор взглянул на него с притворным удивлением и отвел взгляд.
— А в чем, собственно, дело, доктор? — не скрывая раздражения, спросил Кент.
— Пока не могу сказать. Посмотрим, что покажут анализы, — Эггерт нахмурился. — Пока налицо симптомы лихорадки, жидкость в легких… — Он покачал головой. — Боюсь, Грег, вам нельзя сейчас разговаривать с ним. Это может быть серьезное заболевание.
— Придется рискнуть, — грубо возразил Кент. — Мистер Гроувнор располагает важной информацией, и я уверен, — с нажимом сказал он, — у него найдутся силы передать ее нам.
Доктор Эггерт посмотрел на Гроувнора.
— Как вы себя чувствуете?
— Я еще могу говорить, — слабым голосом прошептал Гроувнор.
Лицо его пылало. Глаза лихорадочно блестели. Но то, ради чего он затеял все это, свершилось: Кент поднялся к нему. К тому же он не хотел присутствовать ни на каком совещании, созванном Кентом. Тут, в своем отделе, и только тут, он мог оградить себя от опрометчивых действий, которые могли бы последовать после его заявления.
Доктор взглянул на часы.
— Должен сказать вам, — сообщил он Кенту и в то же время Гроувнору, — что сейчас же посылаю сюда ассистента. К его приходу разговор должен быть закончен. Договорились?
— Превосходно! — с притворной сердечностью откликнулся Кент.
Гроувнор молча кивнул.