К тому времени, когда катера направились к кораблю, у Маккэнна уже был готов полный отчет, и он сразу же передал его Кенту по коммуникатору.
— Директор, мне было поручено проверить, возможно ли, что джунгли на этой планете созданы искусственным путем. Скорее всего, так оно и есть. Пласт, который находится под болотами и джунглями, принадлежит более древней и менее примитивной планете. Трудно поверить, что такой слой почвы мог быть снят с какой-то отдаленной планеты и перенесен сюда, но все свидетельствует именно об этом.
— А что там с городом? Как он был разрушен? — поинтересовался Кент.
— Мы сделали кое-какие расчеты и можем утверждать, что город раздавлен массой скал, почвы и воды — этого было вполне достаточно для его гибели.
— Позволяют ли ваши расчеты определить время катастрофы?
— Мы располагаем некоторыми геоморфологическими данными. В ряде осмотренных нами мест под давлением новых слоев почвы в старых образовались впадины — огромные массы деформировали участки более слабых пород. Тип сдвига позволил получить ряд цифр, которые мы намерены обработать на компьютере. Однако по примерным подсчетам компетентного математика, — он имел в виду Гроувнора, — все это произошло не более ста лет назад. Поскольку геология имеет дело с событиями тысяче- и миллионолетней давности, наши приборы вряд ли многое добавят к этому.
Наступила пауза, после которой Кент официально сказал:
— Благодарю вас. Я вижу, вы и ваши сотрудники хорошо поработали. Но еще один вопрос: в процессе ваших поисков не обнаружили ли вы чего-либо, что могло бы послужить ключом к разгадке природы интеллекта, способного ввергнуть планету в подобный катаклизм?
— Мы не обсуждали этой проблемы с моими сотрудниками, но от своего имени я могу сказать, что не обнаружили.
Гроувнор отметил про себя, что совсем неплохо, что Маккэнн так осторожен в своих ответах. Для геолога исследование этой планеты — только начало поисков врага. Для Гроувнора оно было последним звеном в той цепи открытий и причинных связей, которые зародились в его сознании, когда он впервые услышал странное предупреждение из космоса. Он знал, кем являются самые чудовищные из существ, которых только можно себе вообразить. Он догадывался об их ужасных целях и тщательно проанализировал, что следует делать дальше.
Перед ним больше не стоял вопрос: в чем заключается опасность? Он достиг той стадии, на которой уже нужно принимать бескомпромиссное решение. К сожалению, люди, ограниченные познаниями в одной или двух науках, не могли, да и не захотят, понять реальности смертельнейшей из опасностей, когда-либо встававших перед всей Вселенной. А его решение проблемы может стать центром противостояния на корабле.
Поздно было думать, насколько далеко он вынужден будет зайти. Ему было ясно, что он не имеет права на остановку ни перед чем. Он должен выполнить все, что необходимо.
Продумав все окончательно, Гроувнор написал письмо Кенту.
«Исполняющему обязанности директора Административный отдел Экспедиционный корабль „Космическая гончая“
Уважаемый мистер Кент!
У меня имеется важное сообщение (для всех руководителей отделов). Сообщение касается враждебного интеллекта данной галактики, о характере которого я собрал сведения, достаточные для действий в самом широком диапазоне.
Не будете ли Вы столь любезны собрать совещание, на котором я мог бы изложить свои рекомендации?
Он подумал о том, заметит ли Кент, что он предлагает действия, не имея подтверждающих доказательств. В ожидании ответа он спокойно перенес все свое имущество из спальни в отдел некзиализма. Это было последним пунктом в его плане обороны, включающем и возможность осады.
Ответ пришел на следующее утро.
«Уважаемый мистер Гроувнор!
Я передал мистеру Кенту суть вашего вчерашнего послания. Он предложил Вам составить рапорт по обычной в таких случаях форме А-16-4 и выразил свое недоумение по поводу того, что Вы сразу не сделали этого положенным образом. Мы рассматриваем многочисленные предложения и теории, связанные с этой проблемой. Ваша версия будет изучена наряду с другими.
Будьте добры как можно скорее представить на рассмотрение оформленную должным образом записку.
Гроувнор мрачно прочел ответ. Он не сомневался в том, что Кент непременно отпустил в его адрес какие-нибудь колкости, хотя пока он еще должен был сдерживаться. Ненависть, копившаяся в этом человеке, еще не прорвала плотины этических норм. Если Корита прав, она проявится в критический момент. Они переживали «зимний» период человеческой цивилизации, так что вся культура поведения могла рухнуть под действием эгоистических всплесков отдельных личностей.