- Ведьма!
-Сам такой.
-Мо….
Он не успел договорить. Болотова впилась в приоткрытые губы мужчины новым поцелуем. Тем самым, который обещала подарить глубокой ночью. Тем самым, который хотела добровольно отдать на рассвете.
Мгновение, и инициатива вновь была перехвачена. Сначала, мужчина захватил в плен ее верхнюю губу. Лизнул, затем прикусил. Почему-то именно подобная ласка, граничащая с нотами безумия, задела ее. Дрожь сотрясла тело, а из горла уже был готов вырваться протяжный стон. Внимание Вагифа переключилось и на нижнюю, припухшую от недавнего насилия со стороны владелицы, губу. С ней он был ласковее. Чуть втянул в себя, обвел языком, и отпустил. Запустив ладонь в белокурые волосы, задрал ее голову выше. Ему было мало. Руки заскользили по девичьему телу, сминая материал, оголяя кожу.
- Если кто-то войдет? – оторвавшись от желанного мужчины, прошептала.
- Уволю! – безапелляционно выдал, снова уставившись на ее припухшие губы. – Или убью!
Она видела, как волнительно раздуваются ноздри Алиева, как он пытается дышать через раз. Несколько секунд Рина дистанцировалась. В глазах его она видела отражения собственных желаний, и чем дольше смотрела, тем сильнее распалялась.
Пальцы задрожали. Вжимая их сильнее в плечи Вагифа, интуитивно тянулась к его губам. От нового поцелуя крышу снесло у обоих. Девушка выгибалась и прижималась к мужчине, млея и мечтая о продолжении.
Алгоритм женской страсти прост.
Отдаться.
Подчиниться.
Забыться.
Подхватив ее под бедра, мужчина заставил обхватить себя ногами за талию. Вплотную прижимая Болотову к себе, углубил поцелуй. Пальцы соскользнули. Обхватив шею мужчины, она выгнулась навстречу его напору.
Сколько длилось удовольствие, они не следили. Губы, казалось, просто онемели от обилия ласк. В следующий миг, Алиев рванул видавшую лучшие времена одежду Болотовой. Принялся стремительно освобождать ее от преград, жадно задевая открывающуюся кожу.
Пронизывающие взгляды схлестнулись. Адский табун обоюдных, безумных искр распалял кровь, заставляя каждую клеточку возбужденных тел дрожать. Ладони мужчины переместились на девичью грудь.
Страсть делает людей эгоистичными. И в то же время, страсть и желание могут стать лучшей наградой лишь тогда, когда ими делятся, когда жертвуют собой, своим наслаждением.
Он принялся ласкать ее напряженные соски, словно играя ими. Сжимал полушария, пропускал торчащие вершинки между пальцами. Гортанные стоны один за другим, начали срываться с девичьих губ.
- Сладкая, - прошептал он, слегка отстранившись. Рина настолько потерялась в мире ощущений, что не сразу заметила изменения. В следующий миг, мужчина опустил голову ниже, и принялся осыпать горячими поцелуями изгиб шеи, выступы ключиц. Все ниже и ниже спускался туда, где вовсю хозяйничали руки.
- Вагиф….
Бросив краткий взгляд из-под опущенных ресниц, мужчина улыбнулся. Это не был оскал победителя, или смиренная полуулыбка побежденного. Нет. Алиев искренне радовался тому, что видел перед собой. Видел, как желанная женщина отдается ему, и хотел продлить ее наслаждение.
Регина зарделась. Когда в следующий миг губы любовника сомкнулись на торчащих вершинках, молниеносно выгнулась на встречу желанным ласкам. Грудь от волнения ходила ходуном, а прикосновения – просто обжигали. Ей было хорошо. Обхватив крепкую шею спутника, замурлыкала от удовольствия. Чувственные ласки, прикосновения к разгоряченной коже вызвали неконтролируемую волну той самой дрожи, которая кубарем скатилась по всему телу, и застыла в районе лона.
-Если ты сейчас меня не возьмешь… - нетерпеливо взвыла она, когда пальцы его несколько раз случайно задели влажную плоть.
-То что, малышка? - хрипло переспросил Вагиф где-то в районе ее живота. Лицо Болотовой дернулось. Утратив контроль, попыталась подтянуть его голову выше, заглянуть в дьявольские глаза. Когда это у нее не получилось, недовольно выпалила:
- Сбегу!
- Попробуй! – тут же рявкнул Алиев, умелым движением шире разведя ее бедра. Мгновение, и его губы накрыли нежную плоть. Раз за разом совершая безумные толчки обжигающим языком, заставлял приближающуюся разрядку скручивать низ живота. Он творил с ней такое, о чем Рина не сумела бы никому рассказать после. Развратное, дикое и такое желанное наваждение захлестнуло ее. Постепенно сознание начало покрываться искрящимся туманом.