Регина смирилась.
Со временем пожалела о своей наивности и поспешности в решении финансовых вопросов. Тем более, что бывшего полученная победа не успокоила. Он принялся мстить. Сначала отвадил от нее общих друзей, которые выбрали сторону брошенного супруга. Затем, стал караулить Болотову у ресторана и у родительской квартиры. Если рядом никого не оказывалось, нападал.
Загорелся зеленый свет, и девушка тронулась с места.
В один из обычных, ничем не примечательных дней, муж застал ее врасплох. Вечерний звонок в дверь. Вопрос-ответ, издевка, и удар. Девушка растерялась от стремительности всего происходящего. Как только посыпался град ударов, так и вовсе утратила связь с реальностью. Было больно и страшно, но из горла ничего кроме тихих всхлипов и стонов не вырывалось.
Кто знает, как все это происшествие могло бы закончится, если бы по чистой случайности к ней не решил бы приехать Вагиф Алиев. Сам! Собственной персоной!
Мудрецы говорят, что безнаказанность порождает вседозволенность. И очевидно, вселенная решила, что ее бывший слишком долго оставался в выигрышном положении. Что с ним сделали люди Алиева, для девушки так и осталось загадкой. На какое-то время, он исчез с ее поля зрения.
Вновь вынужденная остановка на светофоре, и из горла вырвался рваный выдох. Мороз полоснул по коже, заставляя тело неприятно вибрировать. Она, наверное, никогда не сможет забыть глаза Вагифа в тот момент, когда бывшего вытащили из квартиры.
Колючий, холодный. Во все предыдущие встречи, его взгляд обжигал. А в тот вечер, казалось, вот-вот заморозит и душу, и тело. Несмотря на боль и полуобморочное состояние, Рине хотелось выглядеть достойно, пускай ситуация и не способствовала этому. Избитая, напуганная, она представляла собой жалкое зрелище. Тем не менее, на ноги поднялась.
Незваный гость долго не задержался. Одна фраза, вторая, третья. Она не была под действием каких-то препаратов, и нет, ее никто ни к чему не принуждал. Вот только выложила Болотова всю интересующую гостя информацию. А после, не смогла себя простить, ведь привела их к Ангелочку.
- Черт подери! – недовольно зарычала, срываясь с места. Еще немного, и она увидит свой ресторанчик.
Пускай Ангелина и говорила, что простила ее, Рина до этого момента испытывала жгучий стыд. Не в пример Алиеву, который при каждом удобном случае пытался спровоцировать конфликт.
Девушка отчетливо помнила, как отыгрывалась на красавце во время путешествия в Карпаты, да и после, когда они остались вдвоем. Делала это намеренно, и с каким-то садистским удовольствием. Его страстные поцелуи она прерывала сразу же. От нежных ласк сторонилась, а от комплиментов, так и вовсе, зверела. Вот и не удивительно, что Вагиф нашел себе другую. Охочих до наживы барышень всегда было много, особенно на курортах.
Пока сучка не захочет…Припоминая бабушкину любимую фразу, недовольно поморщилась. Перед глазами возникло лицо главного виновника ее сумбурного состояния. Горячая волна прокатилась по коже, опаляя. Томление, схожее с зародышами желания, заскользило по девичьей шее, вниз, в аккуратную ложбинку между грудью, и к самому сосредоточению женственности. Ударив по клаксону, предупреждая еще одного дорожного нахала, свернула вправо. Болотова покачала головой в надежде избавится от навязчивых эмоций, так не вовремя вспыхнувших в голове и теле.
Пора заканчивать со всей этой романтической ерундой, и работать. Лишь работая, она сможет обеспечить себя. Сможет отдать кредит, который так недальновидно взяла в банке под слишком высокий процент. Сможет обезопасить себя, чтобы больше никакой мужик не мог ею командовать. И тем более потакать покупкой прокладок, чулков или губной помады недостойного цвета.
Бррр…
Припарковавшись возле ресторана, заглушила мотор.
-Пока до работы доберешься, никакого спарринга не надо. И так все заведут.
Закрыв машину, оглянулась.
Ее ресторанчик.
Ее любимое детище.
Доставшееся от родителей и доведенное до ума, оно представляло собой сосредоточение всего того, что девушка помнила и любила с детства. Авторская кухня, наличие “домашних” блюд, уют и комфорт, а также – сервис. Болотова относилась к этому месту, как к единственной отдушине, как к ребенку, рожденному в любви и заботе.