— Горячий чай, Варвара. Мне кажется, сейчас это как раз то, что вам нужно.
— Чай? — тихо переспросила Варя.
— С медом и мятой. Чтобы расслабится.
Женщина налила напиток в большую чашку и подала девушке. Та машинально взяла и отпила глоток. Слишком горячий, почти кипяток, и очень сладкий.
— Спасибо, — все так же тихо поблагодарила Варя Ольгу Борисовну.
— Чашку оставьте на столе, я потом заберу.
Женщина кивнула ей на прощание и бесшумно закрыла за собой дверь.
Затошнило почти сразу. К горлу подкатила едкая изжога, голова слегка закружилась.
Но девушка допила напиток до последней капли и легла на кровать.
Закрыла глаза.
Через минуту она уже крепко спала.
Без снов.
...
Домой Настя приехала глубокой ночью. Первый заместитель Главы гильдии оказался настолько добр и великодушен, что подвез девушку прямо к вокзалу и та успела купить билет на последнюю электричку.
Настя была так измотана дневным поиском и вечерними событиями, что решила обойтись без ужина и в постель упала, едва раздевшись.
Утром голова гудела, словно девушка накануне выпила ящик алкоголя, причем в одиночку. Она с трудом разлепила глаза и мрачно прокомментировала яркий солнечный луч, что заглядывал в ее окно. Вставать не хотелось.
Дел на сегодня было запланировано много, и самое главное из них было и самым неприятным. Вчера Настя всю дорогу домой пыталась понять реакцию пешки, почему та стонала о смерти. Как будто хоронила уже умершего. Эх, жаль, у самой фигурки не спросишь: Бескудников оставил пешку у себя, а Настя побоялась попросить вернуть.
Поэтому сегодня придется доставать осиротевший набор шахмат со шкафа и пытаться поговорить уже с ними. Настя поежилась и обхватила себя руками — снова окунаться в ту неистовую ненависть, что транслировали ей оставшиеся фигурки очень не хотелось.
Но есть такое слово — надо.
Сбросив одним махом одеяло на пол, Настя уселась на кровати. Немного помечтала: вот было бы здорово никуда не идти и ничего не делать, но потом решительно встала и чуть покачнулась — больная голова напомнила о себе ломотой в висках и яркими искрами перед глазами. Девушка дотянулась до тумбочки, вытащила из верхнего ящика коробку анальгина и схватила сразу две таблетки, разжевывая и морщась на их горечь. Подумала и съела еще одну, чтобы уж наверняка. И не дожидаясь, пока таблетки подействуют, пошла умываться.
Дальше легкий завтрак, мытье посуды, уборка кровати... Любые привычные действия, лишь бы оттянуть неизбежное.
В свой магазинчик Настя пришла только в двенадцать дня. На входной двери еще со вчерашнего вечера висела табличка "закрыто", поэтому посетителей не было.
Девушка проверила автоответчик на стационарном телефоне, загрузила компьютер и открыла электронную почту. Было только одно письмо из банка о пополнении счета — первый зам, как и обещал, полностью оплатил работу Анастасии по поиску потерянных кабошонов. Кругленькая сумма с единичкой и пятью нулями заставила девушку радостно улыбнутся — все-таки дела улучшались. После оплаты официального патента на работу мастером-ювелиром останется еще достаточно денег, чтобы привести магазинчик в порядок Она оглядела помещение, раздумывая, что можно будет поменять и обновить, и ее взгляд упал на старый антикварный шкаф. Улыбка мигом сползла с губ.
Тяжело вздохнув, Настя схватилась за первый попавшийся стул. Пододвинула его к шкафу, забралась наверх и нащупала в дальнем углу бархатный мешочек. Шахматы кололи ладонь яростной ненавистью так сильно, что хотелось немедленно отбросить их как можно дальше, но девушка мужественно терпела, пока доставала их с полки, пока в пару шагов донесла до стола, пока развязывала белый сутажный шнурок, распуская горловину мешка.
— А, ну, тихо! — рявкнула она на шахматы, когда кожу уколол особенно болезненный выпад. Фигурки вдруг настороженно замолчали, почти уняв свою озлобленность, словно выжидали, что будет дальше, что сделает хозяйка.
Настя сняла белый сутаж. В прошлый раз она искала лишь пешку, которая добром отозвалась на ее зов о помощи. Теперь же девушка хотела увидеть набор шахмат полностью. Она не глядя схватила отрез белой канвы из раскрытого набора для вышивки, лежавшего рядом, и постелила его перед собой. Аккуратно высыпала на него содержимое мешка и не поверила своим глазам. Пересчитала, затем ощупала мешочек и даже потрясла его верх дном в надежде, что где-то фигурки зацепились за ткань и нитки.
Нет, не зацепились.
Девушка ошарашенно застыла, глядя на шахматы, которыми так дорожила ее бабушка ... точнее их жалкие остатки. Не хватало второй половины набора, той, которой играют за темную сторону, а светлых фигурок насчитывалось всего четырнадцать.
Обычно шахматы состоят из двух половин — светлая и темная, в каждой по шестнадцать фигур: король, ферзь, две ладьи, два слона, два коня и восемь пешек. Настя брала только одну пешку и Бескудников ее вчера так и не вернул. Значит, по всем подсчетам должно было остаться пятнадцать. Но сейчас на белой канве не хватало одной ладьи, или как ее называют еще — туры, фигурки в виде защитной башни.
Бабушка рассказывала про эти шахматы очень редко. Вспоминала, что они были лучшей работой ее сына, и тут же осекалась, словно сказала что-то запретное. Впрочем, об отце Насти все знакомые мастера-ювелиры старались лишний раз не вспоминать, хоть и признавали за ним мастерство мага-камнереза.
Но про то, что шахматы не полные, девушка не знала. И по словам бабушки всегда выходило, что набор из их семьи никуда не пропадал, он не был подарен или украден.
Куда тогда же подевалась темная половина шахмат и одна ладья?
Оказавшись на свободе, шахматы забурлили, загомонили, стараясь докричаться до хозяйки. Настя буквально с головой окунулась в их смешанные чувства — страх, растерянность и бессилие, безысходность и отчаяние. Совсем чуть-чуть, — и девушка с трудом разобрала, что это шло от второй ладьи, — отчаянная надежда и уверенность. Только ферзь и король сочились безудержной и какой-то оголтелой яростью, старательно перекрывая своими злобой чувства остальных фигур, словно мстя за что-то.
Настя расставила фигурки перед собой.
— У меня забрали пешку, — призналась она шахматам, — Я виновата, что...
Ферзь ударила резко и очень зло, не дав хозяйке договорить. Ее ментальный удар был так силен, что у Насти пошла носом кровь, капая на белую канву. Девушка потянулась за платком, растерянно наблюдая, как на ткани рядом с желтыми искристыми пешками и ладьей расплываются темные капли, и ей показалось буквально на миг, что ладья чуть повернулась боком, слегка задевая кровь своим основанием.
Остальные шахматы испуганно утихли, эмоциональный фон, прежде яркий и сочный, теперь потух и стал едва ощущаться. Такое ощущение, после слов девушки и ответа ферзя они начали боятся любой эмоции, не зная, как отреагирует хозяйка.
Нервное перенапряжение вчерашнего дня и головная боль, до сих пор не утихшая, придали Насте яростной уверенности. Как только девушка почувствовала, что ферзь собирается ударить по-новой, она щелкнула пальцами и ладонь засветилась едва различимым янтарным светом.
— Хватит! — между пальцев промелькнули багряные молнии, шипя сталкиваясь друг с другом. Она занесла руку над бунтующей фигуркой и решительно повторила:
— Хватит! Что бы там кто ни сделал раньше, я в этом не виновата! Да, ваша сестра сейчас в чужих руках, но я точно знаю где и у кого, и обязательно верну ее обратно!
Ферзь начала снова лить на нее ненависть, но молодая хозяйка повторно щелкнула пальцами и янтарный свет окутал фигурку до основания, а молнии сжались кольцом вокруг нее, пронзая ферзя насквозь. Она истошно завопила от боли.
— Я наследница Нины Павловны и вы теперь подчиняетесь мне, — девушка обвела грозным взглядом притихшие шахматы, — Не вынуждайте меня поступать вот так, — она кивнула на ферзя, — с каждой.
Багряные молнии, что окутывали ферзя сплошным коконом, затрещали и разрослись, разбрасывая свои лучи по всей комнате. Они касались каждой фигурки на столе и в шкафу, на витрине и за стеклом. Гулко затрубила малахитовая фигурка слона, бисеринки в вышивке запищали тоненькими голосами, в шкафу начали раскачивать свои маятники тяжелые антикварные часы. Фарфоровые пастушки пронзительно закричали, деревца счастья зазвенели своими каменными листочками, а шкатулки захлопали крышками и задребезжали металлическими ключами в замочках. Все предметы в комнате вступились за свою хозяйку, выражая ей любовь и привязанность.
Девушка с улыбкой поблагодарила свою импровизированную группу поддержки и снова обратилась к непокорным шахматам. Впрочем, явный бунт устраивали только две фигурки — ферзь и король, остальные либо выжидающе молчали, либо едва заметно транслировали страх и недоверие.
Настя сложила руки на груди:
— Повторяю, я верну вашу сестру. Обещаю! — король на это лишь фыркнул, ферзь плеснула беззубой теперь уже яростью, — И я обещаю, что больше не буду активировать "руну режущих чар". Если меня никто не выведет, разумеется. Я просто хочу узнать правду и помочь, чем смогу. Мир? — Настя выждала немного времени, давая фигуркам принять решение, и когда король колюче подтвердил, повторила, — Значит, мир. А теперь расскажите мне, куда пропала вторая половина шахмат.