Минору Аракава был одет в смокинг с широкими отворотами. Он был высок и худощав, но спортивен. У него были блестящие темные волосы, волнообразно зачесанные на правую сторону. С Йоко они никогда не встречались, хотя и знали друг о друге.
Школьная подруга Йоко приходилась Минору кузиной; она в буквальном смысле бредила им, говоря, что он очень красив и умен. Йоко поразило, насколько он отличался от всех встречавшихся ей мужчин в Киото. Это был космополит с американским образованием, утонченный и забавный.
Весь оставшийся вечер Минору и Йоко провели в разговорах. Они смеялись по поводу своего потенциального родства: они почти стали двоюродными родственниками, ее тетя готовилась выйти замуж за его дядю. Однако свадьба так и не состоялась, потому что дядя со скандалом разорвал помолвку. Это стало непростительным позором для обеих семей, которые по традиции уже обменялись подарками в подтверждение помолвки. Подарком семьи Аракава стала семейная драгоценная реликвия, фамильный герб, вышитый на шелке. Тэи Ямаути в ярости разрезала этот герб пополам и вернула его обратно в таком виде.
После рождественского бала Минору проводил все время в поездах между Токио и Киото, чтобы увидеть Йоко. Они вместе гуляли и обедали. Вскоре Минору сказал своей девушке в Токио, что им лучше расстаться, потому что у него начинаются другие серьезные отношения.
Йоко и Минору наслаждались друг другом, но они опасались мнения семей по поводу их союза. Достаток семей, возможно, был сопоставим, но все же между ними была стена. Один брак уже был прерван, и порезанный герб Аракава служил тому напоминанием.
Мало того, что положение Ямаути в высшем обществе Киото было под вопросом, так и у самого Ямаути не было ничего, кроме презрения, к людям вроде семьи Аракава. Высшие круги общества, считал он, были консервативными и напыщенными. Семья Аракава держала один из самых уважаемых бизнесов, и их состояние было накоплено многими поколениями. С другой стороны, Ямаути возглавил семейную компанию совсем юным — когда ему исполнился 21 год. Он с успехом начал свой бизнес, но мужчины, руководившие уважаемыми в Киото компаниями, избегали его. Когда Ямаути стал вхож в один из таких клубов, более взрослые мужчины либо игнорировали его, либо были с ним откровенно высокомерны. Его стиль поведения хорошо демонстрировал различие, существовавшее между ними: Ямаути открыто выражал свои эмоции — его гнев слышали все, — в то время как представители семьи Аракава всегда вели себя достойно, стараясь не показывать эмоции.
Йоко Ямаути посоветовалась со своей матерью, обещавшей приложить все усилия для помощи. Спустя несколько недель представился удобный случай. Как-то раз Митико удалось зарекомендовать Хироси семью Аракава как отличную от других аристократических семей, гораздо более уважаемую, и молодому Аракаве нужно дать шанс. Митико сделала так, чтобы Йоко пригласила Минору на обед в дом Ямаути. После рассказов Йоко об отце Минору готовился так, будто встречаться предстояло с Доном Корлеоне.
Одетый в строгий костюм, он прибыл в дом Ямаути. После обмена приветствиями он присоединился к семье за низким обеденным столиком, за которым еду подавали Митико и Йоко. Хироси, откинувшись на стуле, отдыхал и изучал ухажера своей дочери.
Вечер шел своим чередом, а Ямаути засыпал Минору вопросами, будто собеседуя того при приеме на работу. Он должен был убедиться, что Минору не был пьющим человеком или ловеласом.
«Вы учились в Гарварде, да? — спрашивал Ямаути. — Это хорошая школа».
Минору вежливо объяснил, что он учился в Массачусетском технологическом институте.
«Никогда о таком не слышал», — сказал Ямаути.
Йоко и Минору пришлось убеждать его в том, что этот институт тоже хорош.
После обеда все переместились в гостиную на чаепитие.
Там, без всяких эмоций, Ямаути посмотрел на Аракаву и сказал: «Если вы собираетесь жениться на моей дочери, вы должны сделать это быстро».
Йоко и Минору обменялись взглядами, и молодой человек вежливо кивнул. «Да, сэр», — сказал он.
Тут Хироси подшутил над Аракавой, сказав, что тот является хорошим выбором, поскольку женщина не должна выходить замуж за слишком красивого человека. «Если у тебя будет красивый мужчина, то девушки ему не будут давать прохода», — сказал он своей дочери.
В конце вечера, уже после ухода Минору, Ямаути позволил себе признаться, что всегда был впечатлен семьей Аракавы. «Аракава настолько замечательный человек, что его сын не может оказаться плохим», — сказал он своей жене.