Однако в хороших пьесах (и не только в них) все должно быть намного проще. И если автор преследует своей целью показать какой-нибудь общественный пласт, да еще с каких-нибудь нравоучительных позиций, то это плохая пьеса и отвратительный автор. Потому что настоящее искусство во всех своих проявлениях - это один и тот же совершенно простой рассказ про одного и того же человека со всеми его страстями и борениями, подвигами и подлостями, любовью и страхом.
Так зачем же здесь Озрик? А он здесь затем, что когда в сцене на кладбище Гамлет увидел ханжескую, фальшивую скорбь Лаэрта, то своим острым драматургическим чутьем он тут же заподозрил Лаэрта в том, что это не просто так - что, видимо, Клавдий убил Офелию, а Лаэрт с легкостью закрыл на это глаза, потому что взамен ему обещаны некие королевские блага, и стало быть, именно Лаэрт - новый фаворит короля.
Так подумал Гамлет. И это могло бы оказаться правдой, если бы не одно обстоятельство. Дело в том, что Лаэрту не было никакого смысла идти в любовники к королю: их общий злодейский план и без того сулил Лаэрту достаточно выгод, да таких, что их предвкушение свело все его горе от смерти сестры буквально к нулю.
И все-таки Гамлет не так уж и ошибся. А Шекспир - наделив Гамлета откровенно диссонансным поведением и репликами, которые активно подаются Шекспиром как странные и непонятные всем персонажам без исключения, - сделал все, чтобы привлечь к этому наше внимание. Потому что новый фаворит короля уже действительно существует!
В понимании Клавдия, с Гамлетом покончено навсегда, а беременная Офелия с кучей возникших проблем и оставшаяся без поддержки могущественного Полония больше не представляет для него никакого интереса. Однако порочная натура, вкусив греха прелюбодеяния, требует развлечений. И на сцене появляется Озрик!
В модных одеждах, с цветистым слогом, обожающий тряпки и шмотки, неумный, вертлявый, но молодой и готовый на все - вот он, новый сожитель короля.
Озрик появляется сразу же после рассказа Гамлета о том, как он спасся, и данный факт драматургически далеко не случаен: Озрик - последыш Гамлета, он занял его место в постели короля, и именно его приводит Шекспир за Гамлетом, чтобы сообщить о готовящемся поединке, на котором принца, по замыслу короля, ждет-таки верная смерть.
Таким образом, чутье не подвело принца, а его ошибка заключалась всего лишь в том, что он неправильно определил объект: новый любовник короля - не Лаэрт, а молодой Озрик.
*
Пьеса подходит к концу. Уже совсем скоро вернется из похода на Польшу Фортинбрас и объявит себя наследником опустевшего трона. Так о чем же она была, эта странная пьеса, написанная странным автором, над загадками которых билось не одно поколение исследователей?
Конечно же о любви. Совсем не о ревности, подлости или доблести - всего лишь составных этого чувства. А о любви в целом, о настоящей любви со всеми ее жестокостями, болезнями, правдой и ложью, счастьем и смертью - едиными для всех, в какие бы цвета ни были раскрашены ее герои. И только строжайшая цензура и нешуточная угроза немедленной физической расправы не позволили Шекспиру (Марло?) сказать об этой любви прямо. Изображение любви двух гомосексуалистов (один из которых и вовсе король!) могло стоить автору жизни. Недаром Шекспир вкладывает в уста умирающему Гамлету еще одну, теперь уже действительно последнюю, странную фразу:
... Вам, трепетным и бледным,
Безмолвно созерцающим игру,
Когда б я мог (но смерть, свирепый страж,
Хватает быстро), о, я рассказал бы...
Так какую же игру мы безмолвно созерцали все это время? Игру двух фабул. Игру в поддавки, когда на потребу общественным нормам ходячей морали представлено одно, а внутри сокрыто совершенно иное.
На что намекал Шекспир, говоря устами героя: "Когда б я мог ... о, я рассказал бы..."? У не о том ли самом, о чем рассказать запрещал Шекспиру вовсе не стыд и не приступ дешевого морализаторства, а вполне серьезная причина: дыхание в затылок смерти - "свирепого стража" на границе общественных догм, который "хватает быстро" именно тех, кто как раз и рассказывает о подобных вещах в своих возмутительных пьесах...