К. Абукова, затем скандал с другим замом Расула Н. Юсуповым. В совокупности — выходит, что я законченный забияка! А кому же охота докапываться основательно до причин?
Мне стало известно, что в тот же день о произошедшем Расулу позвонили в Москву. Мне казалось, что сегодня— завтра он освободит меня с работы. Но прошла неделя и с претензиями ко мне никто не подходил. На следующей неделе из Москвы прилетел Р. Гамзатов. И он молчал, ничего не спросил. Что бы это означало — думал я в недоумении…
В один день вижу: мимо моего кабинета проходит Расул. Догнав, я спросил, нельзя ли на пару минут зайти ко мне в кабинет. Он не возразил и мы вместе зашли. Я сразу закрыл дверь за собой. «Есть коньяк, кофе с шоколадом, что вы предпочитаете?» — спросил я Расула. «Вах, ты же давно бросил пить!», — удивившись, спросил он. На это были и причины. Более десяти лет прошло с тех пор, как я бросил пить и курить. «Ведь вы же сами написали — «Когда, где и с кем», вот такого же принципа придерживаюсь и я», — пошутил я. После первых выпитых рюмок Расул вопросительно посмотрел на меня, узнать причину приглашения. «У меня к Вам три болезненных вопроса!», — сказал я Расулу прямо. Он согласился выслушать. Я согнул первый палец левой руки. Первый вопрос: «Я пришел на эту работу по собственному желанию. И являюсь членом коллектива, где Вы являетесь «хозяином». Справляюсь ли я со своими обязанностями?». «Не стану хвалить, но ты нормальный работник», — ответил Расул. Я согнул второй палец и спросил: «Вы являетесь широко известным талантливым поэтом и мудрым человеком. Были ли с моей стороны поступки неуважения к вашей персоне?». «Нет, не было!» — сказал Расул спокойно. Я согнул напоследок и третий палец: «Вы намного старше меня по возрасту. Было ли с моей стороны непослушание или отказ в чем-либо как младшего?». «Нет, не было!» — ответил Расул опять. «В таком случае и перед законом, и перед совестью и горским намусом, я оказался чист. Поэтому я обрадовался вашим ответам… Вот, кроме этих трех ипостасей, ничему другому я не научен, и пресмыкаться, как некоторые вокруг Вас делают, я не могу Поэтому не требуйте этого от меня».
Расул посмотрел на меня изучающим взглядом и сказал: «То, что я делаю тебе, и то, что ты делаешь мне — это взаимное доверие друг другу». Вот так он и сказал, и я здесь повторяю.
Потом я поведал ему о случившемся скандале с Шахтамановым в этом кабинете. «Я в курсе дела и не надо повторять. Ты правильно поступил. Если ты поступил бы по-другому, ты был бы не Адалло», — сказал Расул, наполняя рюмку коньяком, и выпил за мое здоровье.
Наказание №3. За кинотеатром «Россия» жил юморист— поэт Нариман Алиев. Он был любителем шахмат. Я играл с ним допоздна и вышел от него с целью отправиться домой. Когда шел к автобусной остановке, встретился с идущим навстречу поэтом М. Ахмедовым. Я схватил его за плечо, оттащил от тротуара в сторону. Я пристально посмотрел ему в лицо, дал ему пощечину и, оставив его ошарашенным, зашагал дальше. И я не вымолвил слова, и он не ответил. Очень понятливым молодым человеком оказался он.
Наказание №4. Все редактора национальных журналов «Дружба» приютились в одном кабинете Союза писателей. Я шел к ним и, открывая дверь, у порога встретился с М. Абасовым. С неловким оцепенением он выпучил глаза и стал смотреть мне прямо в глаза. В этот момент я потерял рассудок, двумя пальцами правой руки ткнул ему в глаза. Его ноги подкосились, и он согнулся до земли. Я как будто бы очнулся и понял, что вышло непоправимое. Я подумал, не выпали ли у него глаза. Слава Аллаху, он поднялся, протер глаза и вышел из кабинета.
Все эти четыре наказания, не я совершил. Это божья кара им за совершенную подлость.
Затем прошли год или два — не помню, в результате схожих мучительных болезней умерли Ахмедхан, затем и Омар-Гаджи. В своем родном селении Моксоб в Хасавюртовском районе похоронили Омар-Гаджи. Во главе с редактором республиканской газеты «Красное знамя», писателем М. Шамхаловым , наша группа из 9-10 человек отправилась на его похороны. За Хасавюртом Аллах нас спас от большой аварии. У автобуса, на котором мы ехали, на одном повороте не выдержали тормоза. Машина скользила к обрыву, но ударилась о трубу, забитую на обочине, и чудом остановилась. Если бы она опрокинулась, то никто бы из нас не уцелел. На другой машине нам пришлось возвращаться домой. Многие получили увечья.