— Да, Чхоту Мастер.
— А почему ты метешь улицы?
— Полиция все забрала, и моим детям нечего есть, — сокрушенно сообщил Джаган.
— А куда делся твой костюм, твои волосы? — грустно осведомился молодой человек, посмотрев на его лысую голову с остатками редких волос у самого лба.
— У кого нет денег, тому и волосы не нужны! — философски заметил бедняга.
Говинду стало жаль незадачливого бизнесмена, он выключил мотор и вышел из машины.
— Я в отчаянии! У меня ничего нет! — запричитал Джаган со свойственной ему откровенностью. — На хлеб даже не хватает!
— И у тебя ничего не осталось? — почему-то улыбнулся таксист.
— Устроили обыск, а потом все забрали, — шмыгал тот носом. — Бриллианты забрали, ковры, посуду… все у нас забрали и из дома выгнали. А чтобы снять квартиру, у нас нет денег. Я стал нищим. За один день из богатого человека я превратился в жалкого бедняка! — Ветерок забавлялся одинокими прядками на лысой голове неудачника, торчащими в разные стороны. Он грустно посмотрел на высокого и статного Мастера Чхоту и опустил свои близко посаженные глаза. — О чем думают наши власти? Муниципалитет дал мне работу, но платит всего пять рупий в день за то, что я подметаю улицу в этом районе! — жалобно поведал Джаган.
— Что ж, Джаган, неизбежно одно из двух: или человек покидает богатство, или богатство покидает человека. Но читать тебе мораль теперь нет смысла, Я думаю, ты все понял на своем горьком опыте, — мягко сказал Говинд, положив руку ему на плечо.
— Две недели я искал работу и не находил. Я не мог смотреть на мучения моих детей. Они плакали от голода, — всхлипывая, исповедовался бедняга и сморкался в грязную полу полотняной рубахи.
— Подожди, Джаган, я сейчас!
Говинд подошел к машине и открыл дверцу ящичка, именуемого в среде таксистов пикантным словом «бардачок», и извлек из него завернутые в старый пожелтевший путевой лист купюры.
— Когда-то ты дал мне на чай девяносто рупий!
— А? А! Да, да! — засуетился Джаган. — Да, на чай! Вспомнил!
Он глупо заморгал глазами и алчно посмотрел на руку Говинда со свертком.
— Я сохранил их. Знал, что настанет черный день. Контрабанда к добру не приводит.
Когда деньги оказались в руках Джагана, он всполошился, засуетился и залепетал быстро и отрывисто:
— И где были мои уши? Ты ведь предупреждал меня!
Торговец посмотрел Говинду в глаза и, явно повеселев, затараторил:
— Ты — ангел! Ты — спаситель! Для меня девяносто рупий — целое состояние! — он положил деньги в карман широких штанов и схватил себя за уши — в знак раскаяния. — Прости меня, Мастер Чхоту, прости! И спасибо! — он неуклюже повернулся и, вяло перебирая кривыми ногами, засеменил домой.
— Накупи бананов на эти деньги! Будешь торговать ими, как и раньше! — посоветовал ему вслед Говинд.
Джаган махнул ему в ответ рукой и исчез за углом.
Говинд всегда ел мало, и в основном пищу, в которой сама природа накопила энергетический потенциал. Это, прежде всего, были спелые фрукты и блюда из зерен: риса, пшеницы, гороха и тому подобных, а также зелень. И очень любил чай, черный, душистый, предпочитая цейлонский.
Вот и сегодня, легко пообедав и выпив чаю, он сел на берегу под сенью арековой пальмы и задремал под легкий шорох волн. Был жаркий полдень, когда жизнь в городе затихает…
Через некоторое время таксист взглянул на часы: они показывали четверть четвертого. Пора ехать. Он встал, немного полюбовался ровной блестящей поверхностью моря, вздохнул и направился к своей «Басанти». Через десять минут он подъехал к стоянке такси, где почему-то скопилось очень много машин. До него донеслись возгласы:
— Мастер Чхоту приехал! Мастер, мы так ждали тебя!
Он вышел из машины. Шум и суета обрушились на таксиста, только что так сладко дремавшего на берегу вечности.
Высокий плотный сикх в голубой чалме, напевая, одаривал каждого пакетом с ароматным печеньем.
— О, Чхоту! — обрадовался он. — Я хочу тебя угостить. Открой рот и попробуй мое печенье. Оно превосходно. Рецепт мой, а пекла, конечно, жена. Это древнейший рецепт! Аррорутное печенье, нежнейшее! Вот так! А это тебе с собой, — и он вручил ему пакет.
— Спасибо, дорогой Рамдас! А что за радость у тебя?
— Брат получил диплом колледжа! Вот он, гляди, это его фотография. Какой парень, а? — не уставая, делился таксист своей радостью и восхищался братом.
Говинд посмотрел на увеличенную копию диплома и сразу вспомнил о своем Радже, о своем любимом брате…
— Мой брат тоже сдал экзамены! — громко сообщил он друзьям и коллегам.
— Ну, тогда и ты должен всех нас угостить и заказать такую же фотографию! — посоветовал возбужденный Рамдас.
— Еще большую сделаю! — воскликнул Говинд. — Пусть весь квартал знает, какой молодец мой брат Раджа!
— Мы знаем твоего брата! Орел! Мы же были на свадьбе. Красивый, стройный, словно гималайский деодар! — кричали веселые голоса.
Постепенно таксисты стали разъезжаться, сажая клиентов.
— Да, Мастер Чхоту, обязательно сделай большую фотографию брата. Это же на всю жизнь.
— Поздравляем тебя, Рамдас, и твоего брата. Пусть его ученость служит нашему народу! — кричали таксисты, поглощая печенье и запивая его водой.
Отделившись от друзей, Говинд подошел к Рамдасу и спросил его:
— А где это выдают? — он указал на свернутую трубочкой копию диплома и фотографию.
— А ты его номер знаешь?
— Да, да, я сейчас.
Говинд вытащил из нагрудного кармана рубашки путевой лист, на котором когда-то записал номер.
— Не надо, не ищи, Чхоту! Назовешь номер в колледже, и тебе все выдадут.
— Спасибо, Рамдас! — поблагодарил Говинд и хлопнул его по плечу. — Еще раз поздравляю тебя! А печенье очень вкусное!
— Благодарю! — пробасил тот и принялся угощать вновь прибывших коллег.
Говинд, не мешкая, помчался в колледж. В конце пути дорога проходила через великолепную манговую рощу. Душа Говинда пела. Тени деревьев мягко падали на машину, которая легко скользила по гладкой дороге. Он остановился у ворот парка, на территории которого находился колледж, и направился к главному корпусу, как посоветовал ему привратник, прямо к декану факультета или его секретарю. Весело взбежав по ступеням широкой лестницы, он оказался на втором этаже, повернул направо и по красной ковровой дорожке подошел к массивной двери. Он постучал и, не услышав ответа, вошел.
— Вам кого, господин? — приветливо спросила девушка приятным голосом.
— Простите, но мне хотелось бы узнать результаты экзаменов моего брата.
— Вы знаете его номер?
— Да, семьдесят пять-тридцать восемь.
— Это по коридору налево. Ищите дверь с надписью: «Секретариат факультета».
— Спасибо, госпожа! — поклонился Говинд.
— Не за что! — улыбнулась девушка, не отрывая от него долгого взгляда.
Но таксист не обратил на это ни малейшего внимания и отправился искать секретариат факультета.
— Добрый день, господин! — сказал он худощавому человеку в очках с жидкими волосами, зачесанными назад.
Объяснив причину своего визита, таксист назвал номер. Секретарь, а может быть декан, в чем Говинд сомневался, открыл толстую тетрадь и стал водить по страницам пальцем со сломанным ногтем.
— Значит, семьдесят пять-тридцать восемь, не так ли, — бормотал человек в очках.
— Да.
— Ни здесь, ни здесь, — приговаривал он, разыскивая нужный номер, — ни здесь. А! Вот он. Как зовут вашего брата? Рамеш Гупта?
— Моего брата зовут Раджа! — возмутился Говинд и сжал кулаки.
— Как?
— Раджа.
— А это номер Рамеша Гупты! — удивленно ответил очкарик, метнув быстрый взгляд на посетителя, который начинал терять терпение.
— Так как зовут вашего брата? — холодно переспросил служащий.
— Раджеш Шривостав.
— Раджеш! Одну минуту! — и рука чиновника взяла другую тетрадь. — А! Раджеш Шривостав! Очень печально, — произнес он, не отрывая пальца от найденной фамилии. Секретарша перестала стрекотать на машинке. Воцарилась глубокая тишина. На лице Говинда появился румянец. — Гм! Он провалил экзамены! — наконец сообщил секретарь и захлопнул тетрадь.